Цена такого подхода – политические выгоды могут появляться медленно и требуется много адаптации. Тем не менее, ясно виден приоритет – не перенапрячься, сохранить гибкость в стратегии – вместо того, чтобы бросить на достижение цели все силы. У домашней аудитории создается впечатление о том, что Россия – участник сирийского конфликта. На деле Сирия разбита на несколько малых фаз, каждая из которых завершилась победой и выводом войск.
Цель России – сохранить правдоподобность принуждения, держа в резерве столько потенциала, сколько возможно. Времена, когда сталинское высказывание “в советской армии требуется больше смелости для отхода, чем для наступления” прошли и современная российская армия отступает регулярно. Россия предпочитает достигнуть доминирования на короткие периоды времени, но не стремится к контролю над полем боя, которое потребует большего времени и ресурсов , нежели “своя собственная война”. Вместо того, чтобы рисковать, использование силы основывается на просчитанном благоразумии, девиз которого – ешь слона по одному кусочку за раз.
Несмотря на то, что Россия аннексировала Крым, это, скорее является исключением. В других примерах – Грузия, восточная Украина и Сирия, мы наблюдаем выраженное российское нежелание становиться владельцем собственности. Напротив, вся российская стратегия в восточной Украине направлена на принуждение Киева взять эти регионы обратно, на что тот согласился на бумаге. Россия постоянно подталкивает его в этом направлении. Российское использование силы можно охарактеризовать как геополитический гопстоп, в котором случай Крыма – хищение в особо крупном размере, а не часть империалистический экспансионистской гонки.
Переосмысление использования силы: слишком мало не бывает никогда
Американский подход к войне диктуется стремлением установить доминирование и последующий контроль над боевым пространством. К несчастью, контроль зачастую мутирует в владение, а владение – в бесконечную трясину войны. Американцы располагают особым талантом превращения воды в деготь. Драматические изменения в стратегии становятся возможными после широкого признания того, что усилие закончилось позорным провалом. Возможно, Кремль учится на американских ошибках, и потому применение силы всегда гибко – но всегда связано с политическими целями.
По иронии судьбы, Россия достигла желаемых результатов, большей частью выкручивая руки, а не ломая их – после серии брутальных войн, подтвердивших ее способность применения силы. От сноса Грозного в ходе второй чеченской войны и до войны с Грузией в 2008, большинство наблюдателей предполагали, что Россия стремится к максимальным результатам, которые приведут к масштабному развертыванию сил и увязанию в болоте войны. Россия делает нечто совершенно противоположное, выделяя самый необходимый минимум сил – вместо того, чтобы прыгать в воду с разбегу и по грудь. Речь идет о попытках найти рычаги воздействия на поведение соперника и принуждение, но не владение. И эта стратегия работает, если объективно рассматривать американо-российскую геополитическую конфронтацию.
