Россия, напротив, старается создать многочисленные точки выхода, возможности отступить, откатиться назад, в случае если кризис складывается не в ее пользу – будь то в Крыму, восточной Украине или Сирии. Военное присутствие сведено к минимально необходимому уровню. Несмотря на это, России удается навязывать политические рамки конфликту – такие, которые ей никогда бы не удалось, будь она официальным участником войны.
В Украине Кремль, как казалось, осуществлял совершенно нелепую программу, пытаясь с помощью крохотных сил приобрести право слова в стратегической ориентации самого большого государства Европы. России не хватало сил, денег и военного опыта для крупномасштабной операции. И, несмотря на это, она вынудила Киев на отказ от Крыма – без решительного сражения. Позднее Москва заставила Киев подписать минские соглашения, которые заперли его в российских условиях разрешения конфликта. Россия сыграла еще лучше с Вашингтоном, сумев убедить сенатора Джона МакКейна и других любителей писать редакционные статьи в том, что масштабная военная кампания за “создание сухопутного моста в Крым” неизбежна.
Каждые несколько месяцев западные газеты начинали бить тревогу в связи с “новым российским наступлением”. Журналисты, подчиняясь рефлексу собаки Павлова, раздували панику как только Россия начинала передвигать несколько подразделений вдоль границы. Русские настолько хорошо выдрессировали Запад, что если бы последний российский солдат покинул и Украину, и Сирию, немедленно забили бы тревогу предстоящей новой операции – например, “создании сухопутного моста в Калининград”.
Было бы справедливым отметить, что с момента заключения Минска II принудительные способности России увяли, политика зашла в тупик. Украинская уверенность на поле боя поддерживает подобный взгляд. Никому не удалось создать достаточного противовеса другому в этом конфликте. Москва, как представляется, занята игрой ожидания, наблюдая постепенную эрозию поддержки Украины на Западе. Несмотря на это, не следует удивляться в случае, если Россия решит дать очередную “очередь” по Украине еще в этом году.
Между тем в Сирии Россия регулярно меняет размеры своего авиационного и военного контингента, вводя туда специализированные подразделения – вроде военных инженеров или военной полиции, и немедленно выводя тех, нужды в которых уже нет. С тем, чтобы формировать положительное восприятие, Москва объявила о выводе войск – в марте 2016, и совсем недавно – в январе. Каждое такое объявление знаменует закрытие еще одной части в кампании, демонстрирует политические дивиденды и нормализует мысль о военном присутствии среди публики на родине.
