Продолжать вести себя так, будто ничего не происходит, отказываться взглянуть в лицо реальности, надеться на то, что все обойдется и чудесным образом взрыва не случится – всегда большой соблазн для властей. Из страха показаться исламофобом, из желания удовлетворить прихоти мусульманского фринджа, наши правительства, одно за другим, смирились с широким распространением радикальных практик по всей стране: чадра в школе и на работе, обязательное наличие халяльной еды в школах и кафетериях. Если дальше идти по этой дорожке, запрет на прием пищи в Рамадан более не будет преступлением, а за богохульство будут наказывать как за разжигание расовой ненависти. Христианам позволят сохранить права – но им необходимо будет проявлять осмотрительность. Постепенно колокола церквей перестанут звонить. Описанной Уэлльбеком в Soumission капитуляции не будет, не будет волны перехода в ислам – просто меньшинство навяжет свои законы большинству. Независимо от этого, нынешняя политика умиротворения будет сметена ненавистными националистическими атаками. “Грубияны” в открытую и беззастенчиво говорят вещи, невообразимые еще пять лет назад. Если бы Марин Ле Пен не была таким нулем, ее выбрали бы президентом в 2017 – политики идентичности привлекают все большую часть населения Франции.
Реэмиграция невозможна
Победа Эммануэля Макрона не привела к тому, что все описанные проблемы исчезли. Они просто отложены. Если лидер знает, как инкорпорировать в общественную жизнь некую квоту ислама, которая кажется приемлемой, он может остаться президентом французов надолго.
Но мощная националистическая реакция будет запущена и “война за Францию” раскрутится очень быстро – потому что точно также, как англичанам так никогда и не удалось смягчить ирландских католиков, так и мы никогда не сумеем уничтожить радикальный исламизм.
Изгнание наиболее экстремистских элементов, для которого придумано элегантное название “реэмиграция” в рамках демократической системы невозможно (но ничто не говорит, что “война за Францию” не станет началом авторитарных режимов). При любом раскладе, депортация потомком иммигрантов будет делом брутальными и невыносимым, и чтобы это понять, достаточно взглянуть на судьбу рохинья. Тотальная сегрегация, территориальная и политическая – невозможна. Ни одна живая нация не может быть сформирована из многочисленных мусульманских гетто в случае, если они не существуют в рамках территориального единства. С другой стороны, экономика подобного образования будет близка к нулю: ни заводов, ни шахт, ни сельского хозяйства. Это будет паразит, живущий за счет остальной Франции.
