Первой жертвой восстания в Мекке стал тесть Махди, Мухаммед эль-Катани. Его убило рикошетом предупредительного выстрела.
В Великой Мечети была расположена полицейская станция. У полицейских не было огнестрельного оружия – только деревянные дубинки. Двое из них, по привычке пытавшиеся “навести порядок” были расстреляны на месте. Остальные были пленены. Полицейские , являвшиеся продуктами того же общества, что Джухайман, были сконфужены – некоторые из них поверили, что конец света наступил на самом деле, и на самом деле явился Махди.
Власти, встревоженные сумбурными телефонными звонками из мечети, послали разузнать, что происходит, полицейский джип. Он был безжалостно изрешечен огнем снайперов с минаретов.
Мятежники начали отпускать пилигримов, принесших присягу Махди. С точки зрения Джухаймана, эти люди превратились в его проповедников, и теперь должны были разнести благую весть по всем уголкам исламского мира. Главный имам мечети, 55-летний Мухаммед ибн Субейль воспользовался этой возможностью, и замотав голову по чужеземному, присоединился к группе индонезийских паломников. Паломников не выпускали через ворота, но заставляли выпрыгивать из окон нижней галереи мечети.
Полицейские власти Мекки не осознавали масштаб происходящего. Первый полицейский джип не вернулся, и потому к мечети была послана колонна полицейских автомобилей. Миссия оказалась суицидной. За одну минуту мятежники уничтожили конвой огнем из пулеметов, автоматов и снайперских винтовок. Восемь полицейских были убиты на месте, 36 ранены. Раненые оказались в ловушке, в непростреливаемой зоне между внешними стенами мечети и городскими кварталами. Несколько отважных жителей Мекки вытащили раненого офицера полиции. Джухайман велел своим снайперам не стрелять по гражданским. Этим немедленно воспользовались обитатели близлежащих кварталов: они бросали умирающим от жажды на раскаленном асфальте раненым пластиковые бутылки с водой и белые робы – традиционную одежду. Полицейские, напялив робы поверх формы, выползали из зоны огня.
Существует легенда, ничем не подтвержденная, что утреннюю молитву 20 ноября должен был посетить сам король Халед и его антураж. Ранний утренний подъем не входил в привычки монарха, которого ближайшие родственники считали слабоумным, да и для Джухаймана мистическое значение начала новой эпохи играло гораздо большее значение, чем присутствие или отсутствие узурпатора. В любом случае, несколько принцев и родственники министра нефти Ахмеда Ямани оказались в ловушке мечети – и им всем удалось сбежать, вместе с тысячами других пилигримов, в первые часы осады.
Этот критический момент застал правителей Саудовской Аравии врасплох. Король Халед болел в своем дворце в Эр-Рияде. Фактический правитель королевства, принц Фахд, находился в Тунисе на конференции, посвященной осуждению Садата и кэмп-дэвидского мира с евреями. Принц Абдалла –командир национальной гвардии (нынешний король) отдыхал в Марокко. Задача подавления мятежа выпала на министра внутренних дел принца Найефа и министра обороны принца Султана. Тревожные известия застали принцев в кроватях, они спешно собрались и устремились в Мекку. Здесь их встретил брат, губернатор Мекки принц Фавваз.
Удивительно, но до прибытия принцев и первых подкреплений (две роты только что созданного саудовского спецназа из Джедды) никто не озаботился созданием блокирующего периметра вокруг Мечети, и мятежники продолжали получать снабжение беспрепятственно.
Их высочества обосновались в роскошном отеле Шубра – на расстоянии нескольких сотен метров от Мечети. На этот момент они еще сами не знали, кто отобрал у них самое дорогое их достояние, кроме того, что эти люди очень метко отстреливают саудовских полицейских. Положение прояснил один из сановников, оказавшийся свидетелем захвата. Он рассказал о молодом человеке, провозгласившем себя Махди и объявившем о нелегетимности правления дома Сауд. Чиновник пребывал в состоянии истерии и вопил: “Какое богохульство! Еретики! Свиньи!”
