Конечно же, во всем этом нет ничего нового. В философии и науке это – давняя традиция, ставить под сомнение свободу воли – и она существует по меньшей мере столько же, сколько сами эти дисциплины. Тем не менее, все сомнения о существовании реально свободной воли никогда еще не влекли за собой практических последствий. Даже те, кто подобно Ричарду Докинзу или Стефену Пинкеру отрицали свободу воли в качестве фигового листа либерализма, становились сторонниками политического либерализма в тот момент, когда речь заходила об организации общества. Потому что какова будет альтернатива – немногие просвещенные, которые также не являются свободными, действующими помимо воли всех остальных?
В свете появления новой всемогущей мега-машины у этой интеллектуальной игры появляется новый поворот. Если либерализм относится к собственным постулатам серьезно, он должен опираться на подобную машину – потому что она принимает за индивидов лучшие решения, чем они могут принять сами. Харари задается правомерным вопросом – могут ли демократия и свободный рынок пережить изобретение подобной машины? Превратятся ли демократия и свободный рынок в дигитально контролируемые институты?
Во-вторых: в тот момент, когда людей подсоединят к подобным машинам, человек потеряет свою ценность. Сознание и понимание, равно как способность к чувству и сочувствию, способность к принятию решений – все это окажется разомкнутым, прекратят быть единым целым. Права человека – тоже на кону. Если эволюция превращает чисто биологического homo sapiens в неактуального, что придет за ним? Пост-человеческий “хомо деус”, чьи способности ранее были зарезервированы только для бога? Или просто дигитальный калькулятор? Новое сознание или слепой интеллект?
В-третьих, изобретение подобных машин приведет к радикальному расколу общества – такому, о котором не смел помыслить и сам Маркс. Радикальный раздел произойдет между всеми теми, кто получит выгоды от биотехнологии и машинного интеллекта, и теми, кто продолжит жить в качестве примитивного хомо сапиенс. Наибольшая опасность заключается в возникновении небольшой элиты очень хорошо оснащенных людей, которые благодаря машинам, смогут не только переделать себя самих, но также будут владеть инструментами дальнейшей оптимизации. Они могут подчинить других своей воле. У немногих будет вся мощь интеллекта, а у большинства – ничего, кроме доброй старой человеческой дури. Это – угроза человеческому равенству.
Для меня подобные перспективы совершенно не кажутся розовыми. Конечно же, либерализм немедленно предлагает объяснения – по меньшей мере он верит, что они у него есть. Он использует латентную ментальную перегрузку, исходя из предположения о базовом человеческом благоразумии – то есть опирается на то, что человек продолжает сам себя переоценивать. В конечном счете, согласно либеральному взгляду на мир – суперкомпьютеры – не более чем машинные фантазии человека, который всегда ошибался и всегда будет ошибаться. Так что все в порядке?
Это – успокаивающий ответ, который был годным очень долгое время, внезапно стал очень пыльным Человечество входит в новую эру. Мы это заметили, но не готовы признать, Пока не готовы.
Das Ende der Menschlichkeit
Neue Zurcher Zeitung
Slavoj Žižek
23.8.2017
