Разграбление Сеуты продолжалось три дня, пытки не только санкционировались законом и традицией – они гарантировали весь механизм ведения войны. Крестьяне, нанятые в армию крестоносцев в качестве пехотинцев, наслаждались разграблением – в качестве компенсации за все пережитые в течение многих лет унижения. Эти гордые обитатели великого города, эти сметливые адвокаты, эти рантье и торговцы, эти люди книг и культуры теперь узнали, что это значит – стоять неподвижно при виде страданий своих ближних.
Разграбление города было настоящей управляемой средневековой революцией. Монарх рекрутировал самых крепких, самых гнусных самых амбициозных людей из числа крестьян и разорившихся дворян, и, время от времени давал им возможность воплотить в жизнь самые недостижимые, самые безумные эротические мечтания и стремление к власти. Но как и в сказке, такие магические отклонения от нормальности заканчивались очень быстро – со звоном колокола на третий день после успешного штурма. Всегда находились те, кто забылся, напился или зарвался. Для них виселицей могли стать дерево, сторожевая башня или караульня. Для армии было обычным делом повесить несколько солдат – и продемонстрировать возвращение к привычному порядку. Другим его признаком становилась торжественная процессия, для которой каждый занимал место в соответствии с рангом и чином, и воздаяние хвалы Господу за дарованную победу. В Сеуте она завершилась в великой мечети, освященной теперь в качестве кафедрального Собора Богоматери Африканской.
Три молодых принца, постившихся и молившихся ночь напролет, возглавили процессию молодых знатных воинов. Они были наследниками династии португальских Авизов и английского короля -воина Эдварда III. Зайдя в отскобленную солью бывшую мечеть, они предстали перед своим отцом, пятидесятилетним королем Жуаном I. Жуан, известный как “Великий”, или как “Бастард”, мощный человек со смуглым лицом и черными глазами смотрел, как молодые принцы подходили, один за одним к нему, становились на колени и посвящались в рыцари. Им вручили мечи которые их мать, королева Филиппа, специально приготовила для такого случая. Королева не дожила до этого дня. На смертном одре она взяла со своих сыновей клятву быть добрыми христианскими рыцарями, держать свое слово и защищать слабых. После ее смерти Португалия, в скорбя по ней, чуть было не отменила “великое предприятие” – крестовый поход на Сеуту – но страна знала, что королева этого бы не простила.
Филиппа, племянница Черного Принца и внучка Эдварда III была возвышающим примером для своего мужа, сыновей и новой приемной родины. Как гордилась бы она этим моментом, посвящением в рыцари ее детей на поле битвы. Дом Дуарте (Эдвард), Дом Педро (Питер) и Дом Хенрике (Генрих) – все служили под командой отца. Ни один из них не забудет этого момента, определившего всю их последующую жизнь, но никто не знал, что готовит им судьба: один стал обсессивным ученым-отшельником, помешанным на навигации, второй умер от горя, которое причинил брату и третий был убит собственным племянником.
