Перед неизбежным позорным бегством судьба, казалось бы, еще раз улыбнулась туркам. В ночь на 9 сентября из десанта дона Гарсиа дезертировал мориско – насильственно обращенный в христианство испанский мусульманин. Прибежав в лагерь бывших единоверцев, он рассказал пашам, что экспедиция, на деле, не так уж и страшна: в войске насчитывается не 10, а 6 тысяч человек, они измотаны недельным морским переходом, продовольствия не хватает, испанское командование и мальтийцы спорят о том, кто должен взять на себя верховное командование.
Это предоставило Мустафе еще один шанс испытать судьбу. Под покровом темноты перед рассветом 11 сентября с галер сошли 10 тысяч турок. В боевом порядке они двинулись на север, в надежде нанести решающее поражение еще не пришедшей в себя спасательной экспедиции. Фортуна, однако, давно покинула пашу. О планах паши защитникам Биргу рассказал сардинский ренегат. Мальтийские скауты внимательно следили за всеми передвижениями турок. Пиала-Паша вывел свой флот из основной гавани и зашел в бухту Сент-Поль. Защитники Биргу и Сенглеа немедленно вскарабкались на развалины Сен-Эльмо и установили там знамя Ордена.
Ла Валетт посылал срочные сообщения в Медину о турецком наступлении. У испанцев было два дня на отдых и восстановление сил. Костяк войска составляли ветераны войн во Фландрии, привыкшие к бою в открытом поле и в четком боевом порядке.
Испанским и итальянским командирам с трудом удавалось сдерживать своих солдат, которые чрезвычайно возбудились при виде появившихся турок. Обе стороны осознали стратегическую важность холма, возвышавшегося над Мединой. Оба войска с разных сторон устремились к вершине. Испанцы выиграли гонку. Развернув королевские знамена, они сверху устремились на турок. Те пытались обороняться, но их ряды были скошены аркебузирами и лучниками. Солнце стояло в зените, освещая последнюю ужасную ошибку Мустафы. Бальби писал об этой последней битве: “И христиане, и турки едва стояли на ногах, изнуренные жарой и жаждой, и многие умерли”.
Турки, вымотанные четырехмесячной осадой, не выдержали. Испанское войско оказалось больше, чем говорил предатель-мориско. Свежие испанские подразделения пикинеров пробили линию обороны оттоманских аркебузиров. Мустафа-Паша, в попытке предотвратить неизбежное, прискакал на переднюю линию. Он убил своего коня, демонстрируя, что отступления не будет. Это уже ничего не дало – его войско, бросая оружие, бежало к морю. Триумфальное наступление христиан остановить было нельзя. Асканьо был ранен, под доном Альваро убили лошадь. Мустафа послал гонца к флоту, с требованием подвести корабли ближе к берегу и открыть огонь для прикрытия отступления.
Безводные склоны, ведущие к берегу превратились в сцену кровавой бойни. Было так жарко, что люди с обеих сторон валились с ног и умирали. Испанцы, однако, были свежее и сильнее. Память о Сен-Эльмо еще не зажила, и был отдан приказ не брать пленных. Турки в панике бросались в лагуну, к спасительным шлюпкам, иногда в таких количествах, что шлюпки не выдерживали, опрокидывались, переворачивались и тонули. Мальтийцы и испанцы продолжали беспощадно добивать турок в лагуне.
Галеры развернулись в боевой порядок, готовые к обстрелу берега. Асканьо и дон Альваро приказали своим людям отойти. Войско стояло на высоком берегу. Солдаты, измотанные и обезвоженные, смотрели на уходящий турецкий флот. Берег был покрыт тюрбанами, ятаганами, щитами и неизвестным количеством мертвецов. Бальби писал: “В этот момент мы не могли точно назвать количество их убитых, но тела утонувших продолжали всплывать еще два или три дня. Так велика была вонь в бухте, что к ней несколько дней никто не мог приблизиться”.
С наступлением темноты галеры вновь подошли к берегу, взяли запас воды и удалились – корсары в Северную Африку, имперский флот – в Стамбул, навстречу султанскому гневу. Армия вторжения потеряла в ходе боев не менее половины солдат. Позади остался разбитый вдребезги остров – “сухой, разграбленный и разрушенный”. Из 8 тысяч защитников осталось лишь шесть сотен, способных стоять на ногах. По всей Европе – от Рима до Лондона били колокола. Впервые за сорок лет правления Сулейман был остановлен на Средиземном море. Редут Европы удержался, и спас ее от неминуемого вторжения. Мальта устояла благодаря сочетанию религиозного рвения, железной воли и игры случая. Другое 11 сентября – день турецкого бегства с Мальты стал знаменем и символом христианского сопротивления, демонстрацией того, что напор централизованного, высокоразвитого и целеустремленного исламского экспансионизма можно остановить.
Христианский мир не почувствовал особого облегчения. Наоборот, над Средиземноморьем висела атмосфера дурных предчувствий. Мальта лежала в развалинах, ее население измотано и по уши в долгах. Лишь немногие из выживших рыцарей могли вновь взять в руки оружие. Зимой 1565 года все были уверены, что оттоманский флот вот-вот снова появится на горизонте. В одном из донесений из Стамбула говорилось: “Султан отдал приказ, чтобы 50 тысяч гребцов и 50 тысяч солдат были готовы к середине марта”. Времени на сбор солдат и денег не было. На горе Шкиберрас начались лихорадочные работы по сооружению новой цитадели, названной в честь Гранд-Мастера Валетта. Крепость строил присланный Папой архитектор Франческо Запарелли. Ла Валетт умер 21 августа 1568 года. Он похоронен в Соборе Св. Иоанна в Валетте – городе названном его именем. На надгробном камне надпись: “Здесь лежит Ла Валетт, заслуживший вечную славу. Он – бич Азии и Африки, он – щит Европы, он изгнал варваров своим святым мечом, он первым похоронен в любимом городе, основателем которого он является”.
Мустафа и Пиала, проявив разумную предосторожность, послали плохие известия впереди флота. Флот зашел в бухту Золотого Рога под покровом ночи. Когда слухи распространились по Стамбулу, город охватил всеобщий траур: “Христианин не мог безопасно выйти на улицу, турки сразу закидывали его камнями. Все скорбели – кто по брату, кто по сыну, по мужу или другу”. Реакция Сулеймана была необычайно сдержанной. Оба паши остались со своими головами на плечах. Мустафа потерял свой пост, но Пиала уже в следующем году возглавил флот, разграблявший итальянское побережье. Сулейман проявил особую чуткость к выжившим янычарам. Он распорядился, чтобы “те, кто воевал на Мальте были повышены в чине и получили некоторое денежное вознаграждение”. Упоминание о Мальте было немедленно удалено из имперских хроник. Осталась турецкая поговорка “Мальта Йок” –”Мальты нет”. С точки зрения имперского двора, Мальта, как и Вена, были лишь небольшими неудачами в процессе завоевания Европы и мира.
Но, несмотря на рейды на итальянском побережье, турки оставили море. Центр их внимания переместился на север, в Венгрию. Сулейман лично возглавил кампанию, тринадцатую по счету в его царствование. Впервые за 12 лет он сам пошел впереди войска. Это было новое имперское упражнение, главной целью которого был продемонстрировать, что “Распределитель Корон на Земле” все еще правит миром.
В середине сентября, после тщательной аннигиляции крепости Сцигетвар в венгерских болотах, чей гарнизон держался, как держался гарнизон Сент-Эльмо, султан возвращался домой. Шесть пажей бежали рядом с повозкой, читая суры Корана. Султан сидел прямо, с белым лицом и крючковатым носом. Некоторые солдаты могли его видеть. Но видели они не Сулеймана, а его двойника. Султан умер 5 или 6 сентября, когда Сцигетвар еще держался. За несколько часов до смерти он раздраженно написал: “Труба этой хибары все еще дымится, и барабанная дробь большого похода все еще впереди”.
Это выражение стало как бы заключительным стихом в жизни великого султана, чья карьера началась совсем неподалеку блестящим взятием Белграда. Слова говорят о разочаровании, горечи и чувстве неуспеха. Неважно, сколько островов было завоевано, сколько цитаделей разрушено – мечта о всемирной империи Ислама просочилась сквозь пальцы, как песок. Сулейман умер в 50 километрах от Мохакса, где он разгромил венгров в 1526. Христианские черепа еще белели там на поле битвы. И в бассейне Средиземноморья все знали, что оттоманское нашествие продолжится. Мальта была незавершенным бизнесом. Европа удержалась, но ее судьба висела на волоске.
По матералам: Roger Crowley. Empires of the Sea: The Siege of Malta, the Battle of Lepanto, and the Contest for the Center of the World
Другое 11 сентября: Мальтийский Апокалипсис турок I
Другое 11 сентября: Мальтийский Апокалипсис турок II
Другое 11 сентября: Мальтийский Апокалипсис турок III
Другое 11 сентября: Мальтийский Апокалипсис турок IV
