Сирийский фунт рухнул, затраты на базовые потребности умножились, а зарплаты выросли всего на одну долю. Единственное мясо, которое потребляет большинство семей, – это цыпленок, и то раз в месяц. Даже топливо зимой – мечта для большинства – будет стоить половину вашей зарплаты. Условия жизни самые плохие: электричество нам дают шесть часов в день.
Силы безопасности арестовали большую часть политической оппозиции и активистов гражданского общества – всех, кто противостоял режиму.
Тартус – запуганный город. Силы безопасности, чья рука всегда была тяжела, еще с тех пор как отец Асада пришел к власти в 1970 году, создали Национальные Силы Обороны, широко известные как шабиха, и вместе они арестовали большую часть политической оппозиции, а также активистов гражданского общества – всех, кто сопротивлялся. Режим распространял «черные списки» тех, кто поддерживал революцию, и большинство из них избивали, изгоняли или убивали. Сегодня никто не может озвучить свои мысли даже члену своей семьи, тем более соседу.
Исключением являются похороны, когда семьи умерших часто проклинают Асада и режим. Когда мой кузен погиб летом 2014 года, семья была в ярости. Мать рухнула как подкошенная, отец казался потерянным. Почетный караул принес гроб, но не позволил семье открыть его и увидеть тело. Мать начала проклинать Башара Асада и «его проклятую войну».
Почти у каждой семьи есть рассказ о потерях. Рихаб, 40-летняя вдова, которую я знаю, представляет собой типичный случай. Ее муж, учитель начальной школы, в конце 2011 года добровольно призвался в ополчение Национальных Сил Обороны. «Он хотел написать собственную историю патриотизма. Он думал, что это будет просто: террористы казались слабыми врагами, которых он и его товарищи могли раздавить без труда», – говорит Рихаб (имя вымышлено).
Во время попытки штурма квартала Ваер в Хомсе в начале февраля (2013 – мои прим.), его накрыло минометным огнем. «Все, что я получила от режима, – пустые слова и небольшая сумма денег», – говорит она. (Семьи погибших солдат получают компенсацию, равную примерно 1000 долл. США, и половину зарплаты, что составляет около 30 долларов в месяц).
Еще более страшная беда пришла в сентябре следующего года, когда ее старший сын был призван на обязательную военную службу. «Мы позволили ему присоединиться к друзьям, думая, что те не поставят его в опасное место, потому что его отец стал мучеником», – сказала она. Но его отправили на авиабазу Табка возле Ракки в северной Сирии, которую экстремисты Исламского Государства захватили в августе 2014 года. За два дня до падения базы большинство офицеров были переправлены в безопасное место, оставив позади сотни обычных солдат и несколько офицеров, которые были захвачены и обезглавлены боевиками ИГ.
«Образ сына никогда не покидает меня, если только я не думаю, как мой муж умирал от минометного снаряда, а его конечности летали в воздухе», – говорит она. «Я завидую тем, кто потерял близкого человека в этой войне, потому что я потеряла двоих – мужа и сына».
