Объединив шиитов вокруг этого нарратива, Хизбалла стала самым сильным лидером шиитов в Ливане. Она начала проникать в государственные институты через посредников и союзников сирийского диктатора Башара аль-Асада, пока не унаследовала всю власть Сирии над Ливаном в 2005 году, когда сирийская армия покинула страну.
Все это привело к крайней политизации шиитской общины, когда политика и история объединились, чтобы сформировать «священную историю». Во время войны с Израилем 2006 года этот нарратив использовался для объявления победы, имеющей божественное происхождение. Рассказы о давно умерших исторических деятелях, таких как Хусейн ибн Али и Сеида Зейнаб, которые защищают боевиков Хизбаллы, распространялись в шиитских городах и городках. В сущности, это привело к определению коллективной идентичности шиитов.
Сирийская гражданская война втянула Хизбаллу в битву рядом с Ираном, главной шиитской державой в регионе. Хизбалла и официальные лица Ирана ясно дали понять, что бой в Сирии будет долгим и полным жертв. В 2015 году лидер Хизбаллы Хасан Насралла, как сообщается, сказал, что битва против такфири (отступников) является экзистенциальной битвой и будет продолжаться до конца, даже если две трети шиитов должны умереть.
По мере того как бушевал сирийский конфликт, продолжалось священное повествование; общественное недовольство колебалось какое-то время, сравнивая битвы в Сирии с Кербелой. Кроме того, требуя защиты шиитских городов и святынь, Хизбалла начала подавать свою причастность как необходимость для защиты власти шиитов и даже самого существования сообщества, против такфири, как это делал Хусейн ибн Али в седьмом веке. Хизбалла также утверждала, что война в Сирии стала священной битвой, которая проложит путь к появлению ожидаемого Махди, «двенадцатого имама», который служит мессианской фигурой для шиитов. Считается, что Махди внезапно появится со своей армией в Дамаске с желтыми знаменами и восстановит мир. Но по мере того, как жертвы в Сирии росли, шиитская община начала осознавать, что священное повествование не всегда является рецептом победы.
До войны в Сирии боевики Хизбаллы и их сторонники верили в “сопротивление” как личную цель. Их стремление “освободить” свою землю было ясным и имело прямые и конкретные результаты. Хизбалла представила себя самым сильным и заслуживающим доверия символом сопротивления и военной силой. Но сегодня это не так. У боевиков Хизбаллы больше нет личных причин для борьбы; они стали прокси для иностранных держав.
Более того, борьба в Сирии – скорее экономическая возможность, чем битва за существование. Хизбалла все еще использует свой рассказ об экзистенциальной угрозе, но ее бойцы воюют за деньги. Бойцы Хизбаллы в Сирии подписывают двухлетний контракт с зарплатами от 500 до 1200 долларов, и это единственный вариант для многих бедных шиитов, которые потеряли возможность работать в суннитских государствах из-за сектантской риторики и изоляции Хизбаллы. По сути, они стали наемниками для Ирана и должны идти туда, где они требуются, будь то Ливан, Сирия, Ирак или Йемен.
