В сельской местности Пакистана, и, возможно, в большинстве городов, наиболее мощными элементами являются не отдельные индивиды, и даже не семьи в традиционном западном понимании, а предводители кланов, которых некоторые ошибочно называют “феодалами”.
Феодалы, по европейским меркам, владеют относительно небольшими участками земли (два квадратных километра в Пакистане – огромное поместье). Его (или ее) сила и влияние зачастую основываются на сдаче в аренду городских домов и бизнесов. Большое количество влиятельных семей в северном Пакистане вообще возникли совершенно недавно, и исключительно на городском ландшафте, в основном, благодаря успешной коррупции. Несмотря на это, они ведут себя совершенно также, как “старые” феодалы, требуют поддержки от членов своего рода, а взамен представляют патронаж и защиту.
Если бы политическая сила родовых связей в Пакистане основывалась исключительно на распределении патронажа, с течением времени система неизбежно завяла бы. Но она имеет свои корни в наиболее древней социальной традиции: коллективной самообороне. Племенной лидер в провинции Синдх объяснил Анатолю Лиевину: “Это – трудная страна. Вам нужны племенные и родственные связи. Вам нужны люди, которые будут стоять вокруг вас и защитят, чтобы не случилось. Так вас не бросят, если вы даже не в правительстве. Племя предоставляет всем, даже самым ординарным членам некоторый уровень защиты – против бандитов, против полиции, против судов. Единоплеменники спасут вас из тюрьмы, солгут ради вас в суде, если надо будет, отомстят за вас”.
В Пакистане редко один клан, вооружившись, идет войной на другой. Скорее, в обществе насилия, где нельзя положиться ни на один из формально существующих институтов власти, близкие отношения с членами собственного рода и племени необходимы для защиты от конкурентов, хищничества полиции, судов, политиков, а также для получения (иногда вымогательства) патронажа. Все эти сферы деятельности переплетаются и взаимно зависят друг от друга.
