После Brexit многие в Европе думали, потирая ручки, что могут унизить ядерную державу и постоянного члена Совета Безопасности ООН. Сначала – крупные банки, затем фармацевтические фирмы, затем хай-тек, все покинут Альбион. Англичане еще всплакнут о своем неразумном решении и вспомнят Мартина Шульца и Ангелу Меркель. Остров будет потрясен до оснований… или, может быть нет. Британия, мать всемирного языка, чьи секретные службы связаны с Новой Зеландией, Австралией , Канадой и США через систему Five Eyes – не проявила должного уважения к матушке Меркель. Берлин хотел вступить в эксклюзивный клуб когда стало ясно, что мобильник канцлера взломан – но получил отказ.
Ирландия, в отличие от прочих, дрожала с самого начала Brexit , осознавая, насколько привлекательным станет освобожденное королевство для американских и всемирных компаний. Каждый раз, когда брюссельская номенклатура тянула свои руки к низким ирландским налогам на корпорации, Лондон прикрывал соседа. Континент ЕС основан на солидарности и перераспределении германских денег, в то время как англосаксонские нации думают о конкуренции.
Brexit состоялся 23 июня – и уже 30 августа Маргарет Вестагер потребовала от Apple, укрывшегося в ирландском налоговом раю, 13 миллиардов долларов. Свен Гиголд, одаренный эколог и лидер группировки Attac в германской Зеленой Партии светится от счастья: “Да, так работает Европа”. В качестве европейского комиссара по конкуренции, член датской партии Radikale Venstre Вестагер, также как Гиголд и множество других свято верят в то, что их главная задача – “обеспечение конкуренции между странами-членами ЕС”. Где бы сегодня были швейцарские кантоны и Соединенные Штаты, если бы правительства этих государств занимались обеспечением внутренней конкуренции?
Для Apple жалоба на подобное решение – нечто само собой разумеющееся. Для Ирландии, однако, это юридическое сопротивление стало вопросом национального выживания – потому что другие компании, зарегистрированные на ее территории с огромным интересом следят за судьбой этого гиганта электроники. Но Вестагер не остановилась – и уже 15 сентября объявила о начале преследования новых жертв – McDonald’s и Amazon . 2,5 миллиарда евро, выплаченные McDonald’s между 2011 и 2015 в качестве налогов кажутся для госпожи Вестагер суммой недостаточной. Джентльмены в McDonald’s оказались готовы к этому и в начале декабря объявили о переводе своей европейской штаб-квартиры из Люксембурга в Лондон. У них ничего нет против ирландских англофилов – но они не хотят оказаться на месте Apple.
Параллельно с получением этого перебежчика – самой крупной ресторанной сети в мире, Лондон организует специальное британско-польское подразделение близ Кёнигсберга. Тереза Мэй 28 ноября посетила вместе с премьер-министром Польши Беатой Шидло на базе Нортхолт памятник полякам, воевавшим против Гитлера. Даже в условиях неопределенного будущего и разваливающегося на глазах ЕС две эти страны предпочитают держаться вместе.
Варшава понимает, что ничего не выиграет от участия в инициированных немцами и удушающими Brexit торговых контрактах. Лидеры бизнеса видят, что члены ЕС не в состоянии покарать Британию – когда они сравнивают “мягкую силу” Берлина с британскими ядерными подлодками, модернизация которых является главной целью Терезы Мэй.
И, принимая к сведению все вышеперечисленное, можно ли поверить в то, что лондонские банкиры устремятся в объятия Мадам Вестагер? Или же шаг McDonald’s – первая ласточка полноценного, неприкрытого торгового соперничества? Как насчет дальнейшего снижения британских корпоративных налогов?, и восстановления банковской тайны, Почему конкуренция не может способствовать возрождению бизнеса, Любой, кто хочет, чтобы у него лазили по счету, пусть держит его на континенте. Если же вы предпочитаете конфиденциальность – вы можете хранить свои сбережения на острове – или в не менее уверенной в себе Швейцарии. И почему бы Банку Англии не выпустить 500-фунтовые банкноты. Любой, кто хочет счастливо жить в контролируемом мире может наслаждаться отсутствием наличных на пространстве от Брюсселя до Люксембурга. Те же, кто предпочитает свободу, могут передумать – и перестать держать свои средства в Париже и Франкфурте. А европейскому комиссару еще раз стоит задуматься о смысле и серьезности ее профессионального титула.
