Наиболее интересным свидетельством такого признания можно найти в письме Якова из Эдессы, в котором описывается генеалогия девы Марии:
Это – мессия, происходящий от Давида, которого почитают все – евреи, маграйи и христиане…. Этот мессия, во плоти, потомок Давида…и потому почитается всеми ими, и все они рассматривают его в качестве чего-то фундаментального… маграйи также…все признают очень твердо, что он (Иисус) – истинный мессия, появление которого было предсказано пророками, по этому поводу у них нет диспута с нами, но скорее с евреями. Они указывают им, что мессия должен быть потоком Давида, и быть рожденным от Марии. Это твердо утверждается Маграйе, и ни один из них это не оспаривает, и они всегда говорят, что истина в том, что Иисус- сын Марии и истинный мессия”.
Значение этого пассажа относится более к образу верования, нежели к его содержанию. Это позволяет нам увидеть, что скорее инертное и пунктирное кораническое признание Иисуса мессией – базис хагаритского канона, с рвением защищавшегося в ходе спора с евреями. Смысл этого канона более чем очевиден. В фигуре Иисуса христианство предлагает мессию, никак не связанного с политическими судьбами еврейства. Все, что оставалось сделать хагаритам, дабы избавиться от своего собственного мессианского incubus – было позаимствовать мессию у христиан.
Однако, этот обмен еврейского на христианский мессианизм не помог хагаритам в развитии их собственной религиозной идентичности. Чем сильнее они склонялись к христианству, дабы порвать с евреями, тем большей была опасность того, что они закончат тем, что просто превратятся в христиан – как и большинство их подданных. В концептуальном отношении, ключом к их выживанию была примитивная религиозная идентичность уже определенная иудо-хагаризмом, специфически, привлечение к делу пророком Авраама, с тем, чтобы ввести в арабскую наследственную веру чуждый ей монотеизм. С этой отправной точки хагариты начали разрабатывать полномасштабную авраамическую религию.
Идея религии Авраама, конечно же, занимает видное место в Коране. Она не только презентуется как автономная религия, но и ее основатель представляется не только как пророк, он также впервые дарует писание, Сухуф Ибрагим. Доктринальные ресурсы этой веры расширяют скорее неясную, но несмотря на это возрожденческую роль самого Мухаммеда, и это, по всей видимости, также представляет основной контекст для развития понятия ислам. Но единственной точкой, в которой эта кораническая религия Авраама сохраняет практическую вероятность отчета о своем основании, конъюкцию с Исмаилом – это, что исламская традиция определяет в качестве убежища в Мекке.
То, что отсутствует в данных Корана – это чувство интегрального и конкретного проекта хагаритской веры. Христианский источник восполняет этот пробел, вводя понятие “заветов” Авраама – и определяя их как обрезание и жертвоприношение. Этот поздний умайядский текст, описывающий диспут между монахом из Бейт Хале и последователем эмира Маслама:
Араб: Почему вы не верите в Авраама и его заветы, тогда как он отец пророков и царей, и писание подтверждает его праведность?
Монах: Какого рода веры в Авраама вы ждете от нас, и какие заветы мы должны соблюдать?
Араб: Обрезание и жертвоприношение, потому что получил он эти заветы от Бога”.
Два других источника дают частичные параллели к этому хагаритскому эпизоду с обрезанием и жертвоприношением с санкции Авраама. Первая – обмен писем между Умаром II и Лео III, появляющаяся в армянской хронике Левонда. Здесь Умар упрекает христиан в том, что те произвольно изменили законы , превратили обрезание в крещение и жертвоприношение в причастие. Другой источник – пророчество об исходе хагаритов из пустыни, приписываемое Св. Эфраиму, в которой те описываются в качестве людей “церкви Авраама”.
Теперь, идентификация культовых снов религии Авраама как обрезание и жертвоприношение имеет два интересных последствия. Первое – отношение этой веры к исламу. Это конечно же верно, что элементы аваамического культа выжили в исламской традиции. Но они утратили свою первоначальную центральность – есть тенденция абсорбции жертвоприношения в ритуальную резню, и есть даже сомнения в необходимости обрезания. Точно также, за исключением случая жертвоприношения в религиозном метрополисе, патриархальное объяснение подобных практик куда менее очевидно. Мы, таким образом, сталкиваемся с общим рассеиванием структуры религии Авраама в исламе – и это важный пункт, о котором мы подробнее поговорим позднее.
