Даже до начала мятежа продолжительная обязательная военная служба была одной из основных причин эмиграции, главным образом, в страны Персидского залива.. Сегодня главное направление – Европа. Тот, кто не в состоянии покинуть страну, ищет лазейки, прикидывается больным или дает взятки. Большинство призывников, отслуживших положенный срок, вынуждены оставаться в армии, которая растянута на все фронты. Сунниты из отдаленных сельских районов продолжают оставаться основной массой призывников – и испытывают постоянные унижения со стороны своих командиров, что лишь увеличивает их раздражение в отношении офицеров и алавитов в особенности. На первом этапе мятежа это вызвало массовое дезертирство и миграцию в подконтрольные мятежникам зоны или за границу. Это добавило нагрузки на режим, который еще в большей степени вынужден опираться на милиции, набранные из меньшинств – что еще более усиливает сектантский характер конфликта.
Предсказуемым результатом потенциального краха режима является экзистенциальный страх аппарата безопасности, в котором доминируют алавиты и различных лоялистких милиций – в тот момент, когда их привилегии были максимально расширены. Выживание режима зависит от их преданности и вознаграждается более высоким статусом и богатством. Соответственно, конвергенция этих интересов привела к возникновению замкнутого на себя, супер-протекционисткого аппарата безопасности, единственной целью которого является обеспечение выживания режима любой ценой. Стремительная дезинтеграция страны и нигилистический характер насилия заставляет некоторых командиров задуматься об оставлении поля боя. Глубокая инфильтрация элитных подразделений и и служб безопасности уже давно вредила коммуникациям между армейскими частями, усложняя координацию и усиливая потенциал дезертирств. Режим считает инакомыслие в любой форме смертным грехом. Это в особенности относится к военным, и к виновным применяются самые жестокие меры. В первую очередь это относится к алавитам и другим представителям меньшинств, которых немедленно обвиняют в неблагодарности и предательстве в отношении самого Асада. Эти меры вселили громадный страх в высшие слои военной элиты, и снизили возможность дезертирства – из-за страха против репрессий, в том числе, и против членов семей командиров.
Продолжающиеся отсутствие стимулов и мер защиты превращает повторяющиеся призывы оппозиции в малоэффективные и прямо контр-продуктивные. Более того, неясность политики оппозиции в отношении судьбы высокопоставленных дезертиров увеличивает цену измены режиму. Чем более затяжным становится конфликт, тем меньше шансов у оппозиции представлять серьезную угрозу зонам стратегического значения режима – без того, чтобы командиры на линии фронта приняли решение об измене. Поэтому режим продолжит и будет интенсифицировать меры по нейтрализации таких дезертирств – посредством замены, устранения и ликвидации командиров, контролирующих критически важные участки.
Decisive Military Defections in Syria: A Case of Wishful Thinking
Rashad al Kattan
September 5, 2016
