С марта 2011 года обозреватели сирийского конфликта с нетерпением изучали поведение сил безопасности Сирии, в надежде на то, что они последуют примеру тунисских, египетских и ливийских коллег в первые головокружительные недели Арабской Весны. Прошло пять лет, но силы безопасности, по большому счету, сохраняют верность режиму Асада. Сам факт выживания этого режима объясняется непоколебимой преданностью высшего эшелона сирийской арабской армии и множества служб безопасности. Их отказ от измены и выбор в пользу силового – вместо мирного решения – один из главных факторов, предопределивших, затяжной характер гражданской войны.
По мере того, как насилие в ответ на протесты эскалировалось, началась волна дезертирств. Но за исключением считанных высокопоставленных перебежчиков, основной массой дезертиров были призывники и сержантский состав. Они или вступили в ССА, или бежали за границу вместе со своими семьями.
Режим предохранил себя от риска путчей, дезертирства ключевых командиров и фрагментации через длившийся десятилетия процесс интеграции и вживления в структуры безопасности членов клана Асада и лоялистов из числа членов алавитской секты.Отбор личного состава служб безопасности и концентрация руководства в руках крайне ограниченного числа индивидов и семей служила одной цели – защите правящей семьи от постоянной угрозы суннитского мятежа. С учетом подобной сектансткой структуры и ее динамики, не должно удивлять то, что дезертирства из военно-политического руководства практически не случилось. Эта, на первый взгляд, парадоксальная способность “миноритарного режима”на протяжении более пяти лет выдерживать сектансткую войну обязана своим существованием сектансткому наполнению руководящих должностей в армии, которое лишь усилило отчуждение суннитских офицеров.
Эмиль Хокайем не так давно заметил: “Сирийская Арабская Армия набирается по призыву, и потому, в подавляющем большинстве, состоит из суннитов. Ее лучшие , наиболее подготовленные и и хорошо оснащенные подразделения характеризуются непропорционально большой долей алавитов”. Режим редко характеризовали в качестве сектантского, в особенности в отношении его административной функции. Но покойный президент Хафез Асад распознал важность поддержания лояльности сил безопасности – что сам п себе не тривиально, с учетом его военного прошлого. Он создал предохранители, предотвращавшие перевороты, дезертирство и фрагментацию. Его сын, Башар, унаследовал и усовершенствовал эту систему.
Хафез рано осознал, что армия и разведывательные службы совершенно необходимы для его выживания. И потому он инициировал трезвую политику распределения алавитов, преимущественно из своего собственного клана в элитные подразделения – в Республиканскую Гвардию, в 4-ю и 11-ю дивизии. Этим подразделениям предоставлялось лучшее финансирование, вооружение и обучение. Даже низшие офицерские чины в этих подразделениях де-факто имеют большее престиж и вес, чем высшие чины в обычных армейских подразделениях. Несмотря на это, большинство населения – сунниты, рассматривали хребет режима как миноритарный, что неизбежно привело бы к кризису лояльности и сплоченности истеблишмента в момент кризиса. Одновременно, режим был озабочен демографией страны и притоком суннитов в армию. Дабы поддержать видимость равенства и жесткий контроль над армейскими институтами, призывников отправляли служить подальше от дома – и от Дамаска, в котором была сосредоточена власть.
