Когда англичане вступали в Общий Рынок, у них было только одно на уме продвижение собственных интересов и навязывание собственной концепции торговли. Этого им удалось. Но они не предполагали, что Европейский Союз принесет им бесконтрольную иммиграцию и подорвет их социальную, культурную и цивилизационную модель. Поэтому они ушли.
1958 год. Генерал де Голль вернулся к власти. Ко всеобщему удивлению, он не стал оспаривать Римский Договор, подписанный годом ранее. Договор стал основой Общего Рынка с Германией, Италией и странами Бенелюкса. Одним из первых аудиенции в Елисейском Дворце потребовал британский премьер Харольд МакМиллан. Британский гость сделал жесткое предупреждение: Для Англии Общий Рынок будет означать ни много ни мало, а возвращение континентальной блокады – и последствия будут такими же, как при Наполеоне – то есть война. Генерал как мог успокоил своего британского собеседника – но это не значит, что он с ним не соглашался.
Через несколько лет генерал признался Алену Пейрефет, что Общий Рынок – это тоже самое, что старая империя Наполеона или даже империя Каролингов. Он позволил Франции возглавить эту Европу, “вернуть себе тот ранг, который был утерян в 1815”. Европа Шести, в мечтах генерала, позволит создать ему “Архимедов рычаг” французской мощи. В те времена политики еще знали историю. И географию. Когда де Голль дважды, в 1963 и в 1967 отказал в приеме Британии в клуб, это не было ни проявлением неблагодарности к нации, приютившей его в 1940, ни даже опасением перед британским ядерным оружием под американским покровительством, как нас пытаются уверить историки по ту сторону Ла-Манша. Он просто понимал, что с приходом Британии в Общий Рынок он безумно расширится – и Франция просто утонет в нем.
Де Голль выдумал “Архимедов рычаг”, англичане ответили “Троянским конем”. Каждая из этих стратегий – напоминание об античности – но Троянский конь победил Архимеда. Англичане подорвали Общий Рынок изнутри – им снова удалось разрушить “континентальную блокаду”. Даже де Голль не мог себе представить, насколько он был прав. Тогда он боялся Британского Содружества и англоговорящего мира.
Первые унижения и отступления начались уже в 1972, когда Помпиду снял французское вето. Им позволили ввозить продукты из Австралии, Аргентины и Новой Зеландии. Это были первые бреши в общей аграрной политике, в Общем Рынке де Голля. Британцы с радостью воспользовались этими лазейками. На переговорах по ВТО они сумели полностью обезоружить “Крепость Европу” – которую тогда боялись не меньше, чем американцев.
Британское видение мира – открытого всем четырем ветрам, без границ, без ограничений для передвижения людей и капитала – превратилось в видение всего континента.
