Lingua Franca
На деловой встрече в Германии, в зале заседаний, который выглядит совершенно по тевтонски, руководителей корпорации, которая достаточно велика для того, чтобы претендовать на статус международной или европейской, в случае, если один из присутствующих не говорит по немецки, все будут говорить.. на английском. Это, конечно, будет неэлегантная разновидность английского – та которой корпорации пользуются по всему миру. Таким образом оскорбляются одновременно и тевтонские предки присутствующих, и английский язык. Все это началось с асимметричного правила, согласно которому те, чей родной язык – не английский – могут говорить на (плохом) английском. Обратное – то есть люди, для кого английский родной, говорящие на других языках – менее вероятно. Французский должен был быть языком дипломатии, поскольку государственные служащие аристократического происхождения пользовались именно им – в то время как их более вульгарные соотечественники, вовлеченные в коммерцию полагались на английский. В соревновании двух языков победил английский, поскольку коммерция начала доминировать в нашей жизни. Эта победа не имеет никакого отношения к престижу Франции или усилиям ее слуг народа по продвижению этого более или менее красивого латинизированного и логические произносимого языка, по сравнению с орфографически запутавшимися заканальными пожирателями мясных пирогов.
Интуитивно мы можем понять, что lingua franca также возникает из правила меньшинства – и это вовсе не очевидно в лингвистике. Арамейский – семитский язык, развившийся из хаананского (к той же группе относятся финикийский и иврит) и напоминает арабский, и это был язык, на котором говорил Иисусу Христос. Причиной, по которой он стал доминировать в Леванте и Египте была не какая-то особенная имперская семитская мощь, или тот факт, что его носители могли похвастаться носами интересной формы. Персы, говорившие на индо-европейском языке распространили арамейский, язык Ассирии, Сирии и Вавилона. Персы научили египтян этому языку – который не был их собственным. Все было очень просто. Когда персы вторглись в Вавилон, они обнаружили администрацию, писцы которой знали только арамейский, и не могли писать на персидском – так арамейский стал государственным языком. Это привело ко всяким странностям – например, использованию древнесирийского (восточный диалект арамейского) в Монголии. Несколькими столетиями позже история повторит себя, и арабы будут использовать греческий в своей ранней администрации в 7-8 веках. В эллинистическую эпоху греческий вытеснил арамейский в качестве lingua franca Леванта, и писцы Дамаска вели свои хроники на греческом. Но не греки распространили греческий в бассейне Средиземного моря – Александр (сам – македонец, для которого греческий был вторым языком (но не пытайтесь обсуждать это с греками) не возглавил немедленную глубокую эллинизацию. Напротив римляне ускорили распространение греческого, который они использовали для администрации своей восточной империи.
Религии: улицы с односторонним движением
Точно также распространение ислама на Ближнем Востоке – бастионе христианства (здесь оно зародилось) можно объяснить двумя простыми асимметриями. Первые исламские правители не были особенно заинтересованы в обращении христиан в истинную веру – христиане были хорошим источником налоговых доходов. Исламский прозелетизм не интересовался “людьми книги” – то есть последователями авраамических религий. На деле, мои предки, пережившие тринадцать веков мусульманского правления видели определенные преимущества в том, что они – не мусульмане, в первую очередь, потому, что они не подлежали призыву на воинскую службу.
