С тем, чтобы снизить давление на эти силы, были созданы четыре батальонно -тактических группы – из состава 28-й 32-й и 34-й мотострелковых бригад, а также из состава 810-й бригады морской пехоты – для охраны коммуникаций и складов.
Затем такая же структура была создана в районе Дамаска. Несмотря на то, что режим все еще может рассчитывать здесь на пять бригад Республиканской Гвардии, они не в состоянии самостоятельно осуществлять наступательные операции.
Поэтому атаки против котлов, удерживаемых мятежниками в районе Дамаска осуществляются силами двух бригад ливанской “Хизбаллы”, трех бригад Армии Освобождения Палестины, и различными местными суррогатами “Хизбаллы” под командованием иранских офицеров.
Подразделения различных шиитских иракских милиций не только обеспечивают безопасность в районе святыни Саида Зейнаб в южном Хомсе, но и участвуют в боях против мятежников. Более того, контролируемый КСИР иракский отросток “Хизбаллы”, сирийская “Хизбалла”, Фронт Освобождения Палестины и Армия Освобождения Палестины сыграли ключевую роль в захвате Шейх Мишкин в январе 2016.
На настоящий момент Хомс и Хама – два последних губернаторства с сколько-нибудь значительным присутствием сирийской арабской армии. На деле, речь идет не более чем о штабах и эмблемах. Их батальоны состоят большей частью из сектантских милиций, а также добровольцев БААС.
БААС сыграла большую роль в создании нескольких “подразделений спецназа”, прославившихся наступательными операциями в восточном Хомсе и южном Алеппо. Речь идет, прежде всего о Tiger Force и Leopard Force.
По сути это – частные военные компании, финансируемые бизнесменами, близкими к Башару Асаду. Их операции в районе Пальмиры были поддержаны батальонно-тактическими группами российской 61-й бригады морской пехоты и 74-й гвардейской мотострелковой бригады.
