Со вторым, еще большим затруднением столкнутся президент Соединенных Штатов и лидеры всех 27 государств НАТО. Стремительная оккупация русскими большей части территории одного или двух государств-членов альянса ставит НАТО перед тремя альтернативами – и каждая из них неаппетитна.
НАТО может мобилизовать свои силы для ответного контрнаступления и изгнания русских сил из Латвии и Эстонии, и восстановления территориальной целостности указанных государств. Даже при лучшем раскладе это потребует длительного периода наращивания сил, который может быть использован Россией для поисков трещин в союзе и эксплуатации различных вариантов политического разрешения кризиса, в итоге которого она останется владельцем новых завоеваний. Даже успешное контрнаступление, с большой долей вероятности, будет кровавым и обойдется дорого. За ним могут последовать непредвиденные, но драматические политические изменения.
Любое контрнаступление также чревато рисками эскалации. С учетом крымского опыта, Москва может предпринять стремительные шаги, направленные на формальную аннексию занятых территорий. НАТО, конечно, не признает легальности подобного гамбита, но, с точки зрения Москвы, эти земли окажутся под защитой ее ядерного зонтика. Превратив контратаку НАТО с целью освобождения балтийских республик во “вторжение на российскую территорию” Москва сгенерирует непредсказуемую но крайне опасную динамику эскалации.
На тактическом уровне подобное контрнаступление повлечет за собой желание, или даже необходимость, нанесения ударов по таким целям, как средства ПВО дальнего радиуса действия и ракетам дальнего радиуса действия, развернутым на российской территории. Российская военная доктрина не дает ясного ответа на то, какой вид подобных атак повлечет за собой ответную соразмерную (или хуже) реакцию. В столицах НАТО, определенно существует озабоченность в связи с подобной перспективой.
Наконец, неясно, как Россия отреагирует на успешное контрнаступление НАТО, которое может уничтожить большую часть ее вооруженных сил вдоль западной границы. В какой точке тактическое поражение начнет восприниматься как стратегическая угроза?
Второй вариант – НАТО ломает правила игры и идет на то, что во времена холодной войны называли “”массовым возмездием”, угрожает Москве ядерным ударом если та не эвакуируется с оккупированных территорий. Этот элемент был ядром стратегии альянса против Варшавского Пакта в течение всего периода существования последнего, и определенно может быть использован в описанных обстоятельствах.
Устрашающее воздействие подобной угрозы подталкивает державы к косвенному риску поджога эскалационной спирали которая стремительно достигнет уровня взаимных ядерных ударов между Россией и США. К несчастью, если устрашение уже не сработало – а Рубикон будет перейден в момент атаки России против члена НАТО, ядерная угроза утратит свою правдоподобность. Мало кто поверит в готовность США поменять Нью-Йорк на Ригу. Вместе с общим направлением оборонной политики США, подчеркивающим утрату ценности ядерных вооружений, и вероятным нежеланием европейских членов, в первую очередь, самих балтийских государств, стать свидетелями превращения Европы в поле ядерного сражения, данная альтернатива превращается и в мало вероятную, и в крайне неприятную.
Третий вариант – уступить, по крайней мере в среднесрочной перспективе, и смириться с российским контролем над оккупированной территорией. По этому сценарию, наилучший возможный вариант – новая холодная война, с вариантом “внутренней германской границы” 21-го века, которая пройдет где-то через Латвию и Литву. Наихудшим вариантом станет коллапс НАТО и крах краеугольного камня безопасности Запада на протяжении последних 70 лет.
Reinforcing Deterrence on NATO’s Eastern Flank
Wargaming the Defense of the Baltics
by David A. Shlapak, Michael Johnson
RAND Corporation
