Премьер министр Ирака , Хайдер аль-Абади, не сумел на прошлой неделе заменить свой коррумпированный кабинет министров на новый выводок реформаторов. Последствия дают себя знать далеко за пределами Багдада.
В паре сотен километров на юг, в Наджафе, аятолла Али Систани взорвался от гнева. 86-летний духовный лидер, которого почитают во всем шиитском мире, поставил на Абади все, включая собственную репутацию – в надежде на то, что тот сумеет восстановить некое подобие контроля над Ираком и ограничить влияние соседнего Ирана.
За иранской границей, в Кум, эта неудача также была замечена – с определенной долей озабоченности. В последние 13 лет Иран был крупнейшим акционером в бизнесе иракской политики – но в последние три года его роль превзошла роль самых влиятельных иракских игроков.
После повторной капитуляции Абади, высокопоставленные сановники, близкие к Систани сообщили, что тот теряет веру в то, что лидер, назначению которого на высокий пост он помог в конце 2014 года, в состоянии осуществить необходимые для спасения страны реформы. Хуже того, такие реформы, возможно, никто уже не в состоянии осуществить.
За годы, прошедшие с момента свержения безжалостной диктатуры Саддама Хуссейна, Ирак разрывает на части конвергенцией кризисов, превращающих страну в неуправляемое образование.
Необузданная коррупция политического класса, назначемого согласно сектансткой принадлежности привели к тому, что гигантские нефтяные богатства не могут спасти страну – в особенности на фоне падения нефтяных цен на 70%, по сравнению с тем, что было три года назад.
Добавьте к этому войну с Исламским Государством, перемалывающим армию страны, разграбившим некоторые иракские города, снесшим границы и показавшим всем степень хрупкости пост-саддамовской власти. В этих условиях мало надежды на то, что Ирак удастся нить и обеспечить суверенитет.
И это – главный страх Систани. Наджаф – его традиционная база, и центр притяжения иракских шиитских националистов, лидером которых он и является.
Кум, между тем, после исламской революции 1979 года превратился в символ проекции теологической и политической мощи Ирана.
Начиная с 2003 года, эти два центра шиитской учености превратились в конкурирующие центры силы – и эта конкуренция никогда не была так сильна, как сейчас. Систани, продолжавший быть аполитичным на протяжении всей своей жизни, сегодня оказался в центре политической схватки за определение иракского национального характера – с лидером Ирана, аятоллой Али Хаменеи.
