В Иране фундаменталисты и левые свергли незыблемую, казалось бы, монархию Резы Пехлеви. Вместе с нею рухнул главный оплот американского контроля над регионом. Аятоллы не остановились на изгнании шаха и уничтожении монархии. Только что, 4 ноября, толпы вооруженных студентов и революционеров в Тегеране взяли штурмом американское посольство, а его работников – в заложники. 20 ноября утром президент Картер как раз собирался обсуждать ситуацию в Иране в рамках Совета Национальной Безопасности. Только что были освобождены 13 заложников – 5 женщин и 8 негров. Айятолла Хомейни великодушно провозгласил, что он “не воюет с женщинами и угнетенными расами”.
В Пакистане военный диктатор генерал Зия уль Хак 21 октября провозгласил “установление истинного исламского порядка”. “Порядок” подразумевал отрубание рук ворам и порку для нарушителей семейной верности. Зия находил новый порядок особенно удачным, потому что он не требовал от него проведения выборов: “Ислам не предусматривает проведения выборов согласно западной модели”. Между тем, фундаменталистская исламская партия Джамаат и-Ислами, вдохновленная примером иранских студентов, и неудовлетворенная степенью приверженности Зия к провозглашенному им шариату (в конце концов, рук никому не отрубили, и никого даже не высекли – все пока еще ограничивалось словами), искала повод показать свой потенциал и уровень поддержки масс.
Зия же упорно старался заполучить в свое распоряжение ядерное оружие. Американцам это, естественно не нравилось, и они заморозили все программы помощи Пакистану. Отношения между двумя государствами находились на одной из самых низких точек, но все скоро должно было измениться – самым невероятным образом, и во многом благодаря захвату Великой Мечети.
Саудовцы не знали, что линии коммуникации королевства с внешним миром отрублены не полностью. Секретный кабель связывал американское посольство с Вашингтоном.
Посол США в Саудовской Аравии Джон Вест, несмотря на информационный бойкот, сумел к концу дня 20 ноября составить трехстраничную телеграмму в Госдепартамент о происходящем в Мекке. В ней говорилось: “Посольство продолжает получать информацию, порой противоречивую, о захвате Великой Мечети в Мекке. Пока неясно, кто захватил мечеть, но эти люди очень хорошо вооружены и обучены. Мы получили сообщения о том, что захватчики могут быть иранцами или йеменцами. С другой стороны, некоторые наши саудовские источники говорят о саудовской племенной группировке, которая поддерживает некое религиозное фундаменталистское движение”. Телеграмме Веста предшествовала телеграмма DIA (Defense Intelligence Agency) в которой аналитики агентства однозначно заявляли, что захват мечети является иранской провокацией. Фактических оснований для подобного умозаключения не было, но агентство верило в особую значимость начала новой мусульманской эры для шиитов. Соединенная с назойливой пропагандой аятолл, предвещавшей скорую смерть американских сатрапов в регионе, подобная идея казалось достаточным и логическим основанием – в той кровавом и бессвязном месиве, в которое уже превратился Ближний Восток .
