В университетском кампусе Эр-Рияда развились заслуживающие особого внимания отношения Джухаймана с молодым студентом по имени Мохаммед Абдалла эль-Кахтани. Мохаммед Абдалла был бледен, волосы его были прямы, а за мечтательным взглядом глаз цвета меда пряталась душа поэта. Он родился в маленьком бедуинском поселении в нищей южной провинции Асир. Чувствительный и стыдливый, Мухаммед Абдалла писал страстные стихи на классическом арабском. В отличие от Джухаймана, который посещал лекции, но в жизни не сдал ни одного формального экзамена, Мухаммед Абдалла должен был скоро закончить университет и получить ученую исламскую степень. Как и у многих других участников движения, у юного поэта были свои причины ненавидеть саудовское государство. До того, как записаться в университет, он работал в госпитале. Из сейфа в офисе госпиталя пропали деньги. Подозрение пало на Мухаммеда, и он был арестован. По чистой случайности настоящего преступника арестовали через несколько дней. Мухаммеда выпустили – но его ногти уже были вырваны в ходе “следствия”.
По свидетельствам очевидцев, Мухаммеда окружала некая специфическая аура, у окружающих создавалось впечатление, что он избран Аллахом для исполнения особой миссии. Он часто проповедовал в мечети Рувейли, привлекая толпы почитателей, среди которых были и его собственные братья – Саид и Саад. Мухаммед любил ставить под сомнение общепринятые исламские догмы, спрашивая : “Но где такое написано в хадис?”
Хадис – сложная и запутанная исламская теологическая дисциплина, посвященная коллекционированию изречений и толкований пророка Мухаммеда. Все они были собраны через много лет после его смерти. Хадисы делятся на четыре категории, согласно степени достоверности: “настоящие”, “правдоподобные”, “слабые” и “сфабрикованные”. Обучение искусству навигации через этот безумный лабиринт занимает долгие годы упорного труда и такой объем времени, которым Мухаммед Абдалла попросту не располагал. Он однако, все чаще исчезал в библиотеке, с тем, чтобы узнать истину хадис из “первоисточников”. Исламский истеблишмент подобных независимых исследований не одобрял, рассматривая их как вызов существующим религиозным властям.
Следует отметить, что в то время в Саудовской Аравии и окружающих арабских деспотиях возникли и развились два направления ваххбизма. Один, как это не парадоксально и дико звучит, можно назвать “умеренным”. В любом случае он представлял и представляет собой саудовский мэйнстрим, целью которого является хотя бы частичное примирение ваххабитских норм с реалиями современности. Именуется он “исламским пробуждением”, или просто “пробуждением” (Сахва). Параллельно развился другой, изоляционистский исламизм низших классов, начисто отвергающий современность и технологические достижения цивилизации. Это пуританское течение, развившееся в качестве реакции мусульманского общества на головокружительный темп прогресса и индустриализации иногда называют “нео-салафизмом”. В душе большинство представителей ваххабитского духовенства соглашались с адептами салафизма. На практике же они видели саудовскую монархию в качестве единственной реальной силы, способной защитить ваххабизм от бесчисленных внешних угроз – коммунизма, панарабизма, шиитской революции и разлагающего западного влияния.
Оба движения кровно связаны друг с другом, и их теоретические основания весьма близки, если не сказать тождественны. Разница начинается в практике. В то время как главной задачей имамов, принадлежащих к официальной саудовской теологической иерархии является защита, легитимация и оправдание деяний ваххабитского государства, воплощенного в облике короля, от которого они получают жирное жалованье, задачей революционных блюстителей чистоты ислама является реорганизация общества в соответствии с нормами, завещанными Пророком.
