Так почему же региональные союзники Израиля сконцентрированы вокруг Саудовской Аравии? – Потому что Иран ненавидит Израиль.
Это простой ответ. Когда министр обороны Моше Яалон выступал на конференции INSS, он экспромтом сообщил, что предпочитает Исламское Государство Ирану.
Это означает, что Израиль считает Иран более серьезной угрозой, чем Исламское Государство. У Ирана – большая стратегическая глубина, в отличие от ISIS, превратившегося во врага всего мира. Иран триумфально марширует по дороге дипломатических побед, в то время как “Хизбалла” готовит новую войну против Израиля. На этой неделе, например, в Иране шли важнейшие переговоры с президентом Китая. Джон Керри в Саудовской Аравии, между тем, был вынужден признать, что 80 тысяч нацеленных на Израиль ракет “Хизбаллы” доставлены из Ирана. Другой доклад сообщает о том, что 20 000 афганских шиитов воюют в Сирии за Асада – на иранские деньги, и что снятие санкцией принесет миллионы Корпусу Стражей Исламской Революции, направляющему войны и в Сирии, и в Ираке.
Это не та ситуация, которую исторически предпочел бы Израиль. У Израиля куда больше общего с Ираном, чем с саудовской Аравией. Иран построен на наследии древней ближневосточной цивилизации, также, как еврейский народ построил Израиль. Он – часть ткани разнообразия региона. Ваххабитский ислам Саудовской Аравии – чистый разрушитель регионального разнообразия и красоты. Он ненавидит музыку, культуру, танцы, до-исламские храмы, и , конечно, шахматы. Везде, где он побеждает, разнообразие уничтожается во имя упрощенного экстремизма. Местные исламские традиции, могилы шейхов, суфийские святыни, или другие исламские секты, такие, как ахмадиты – все является объектом ненависти. Несмотря на экстремистский характер иранского режима, уровень антисемитизма в Иране – среди самых низких в регионе. Экстремистский характер нынешнего иранского режима также противоречит истории Ирана.
В период после 1948 года Иран стал второй, после Турции страной, признавшей Израиль и установившей с ней дипломатические отношения. Это были связи, основанные на общности интересов. В 1964-1975 эти теплые отношения позволили установить связь с курдами, которые в то время воевали против иракского режима.
Интересная ирония истории – в том, что курды находятся в том же затруднительном положении, что и Израиль. Саудовская Аравия и Турция развивают близкие связи с курдским региональным правительством в Ираке, в то время как курды борются за независимость. Арабские правительства называют Курдистан “кинжалом”, который превратится в “новый Израиль” в регионе. Нет никакого сомнения в том, что частично эта поддержка Курдистана со стороны государств Залива объясняется уверенностью в том, что он станет бастионом против иранской мощи в Ираке и Сирии. Некоторые саудовские стратеги надеются использовать и Израиль и курдов в качестве своих марионеток в своей игре против Ирана.
Израильским и произральским комментаторам поэтому не стоит воспринимать саудовскую открытость в качестве выражения искреннего намерения дружбы. Также нет ничего почетного в отношениях с Суданом, государством-парией. И стоит помнить то, что Иран, несмотря на все негативные аспекты его режима, имеет культурное наследие, у которого много общего с Израилем – в смысле сохранения разнообразия региона.
Израиль хотел бы видеть Иран в качестве своего союзника, но из-за экстремизма революции 1979 года, союзником Еврейского государства оказалась Саудовская Аравия. На данный момент эти отношения могут работать. Но долгосрочная стратегия должна строится на укреплении связей с группами, подобными курдам, и другими.
Iran was the ally Israel wanted. It got Saudi Arabia By SETH J. FRANTZMAN Jerusalem Post 01/24/2016
