В интеллектуальных терминах галльская болезнь выражается в эрозии классических сильных сторон французского мышления( универсализм, динамизм и изобретательность) и засилии его менее благотворных свойств: чрезмерной абстрактности, семантического фетишизма, тенденции взгляда внутрь в пространстве и назад – во времени, и отступлении в комфортабельных границах узконаучных спекуляций. Как выразился ведущий историк Пьер Нора в интервью в мае месяце Le Figaro – французское мышление во все большей степени страдает от “национального провинциализма”.
Все эти негативные элементы сплавлены в дискуссию о национальной идентичности в рамках французского мэйнстрима, демонстрирующего отказ французских элит признать реалии мультикульурного и постколониального французского общества. Результат – зачастую догматичная привязанность к унитарному чувству французского коллективного “себя”. Оно проистекает, в том числе, и от мощной декартовской традиции философской рациональной основы мира. Этот идеал (эхом которого стала классическая концепция “единой и неделимой республики”) широко распространена среди французских элит и по сей день. Как сказал редактор Лорен Джоффрин: “Лишь абстрактная концепция Человека может даровать единство Франции”.
Но и в этом мрачном видении есть луч надежды. Гуманизм и интеллектуальная креативность республиканской традиции все еще живы, и в реальности все сильнее оттесняют пессимизм упадочничества. Такие голоса можно услышать в прогрессивной прессе – например, в примечательном по своей мощности памфлете Эдви Пленел Pour les musulmans (2015), красноречивой демонстрации того, что мультикультурализм на деле интегральная (хотя и не признанная) часть французского национального наследия, в социологических теориях Бруно Латура, в чьих исследования совмещены великая теория и гносеологический плюрализм, и признанное исследование Тома Пикетти о врожденных характеристиках неравенства в современном капитализме.
The dimming of the light by Sudhir Hazareesingh, aeon September 22, 2015
