Этническое, сектантское и политическое разнообразие страны , на протяжении долгого времени сдерживаемое режимом меньшинства посредством репрессий, кооптирования и пан-арабской баасистской идеологии, демонстрирует себя, и самым беспрецедентным образом. Возможности режима Асада сдержать эту волну, не говоря уж о том, чтобы обернуть ее вспять, как минимум, ограничены.
С весны 2011, когда началась эрозией инструментов контроля и ментальности страха подчиненного общества, Сирия вступила в неизвестность. Первоначально мирная революция – демонстрация глубокой неудовлетворенности гниением, коррупцией, брутальностью и хищническим характером сирийского государства смутировала в гражданскую войну с нарастающим сектантским подтекстом. Организованное государственное насилие и сектантская мобилизация, ставшая побочным продуктом нескончаемых репрессий режима Асада, сегодня перешло в необходимость самозащиты общин и распространение неистовых политических идеологий, включая салафизм-джихадизм.
Сирия оказалась перекрестком глубоких социальных, политических и стратегических трендов, которые характерны для всего Ближнего Востока. Пять наиболее важных линий разлома пролегают через Сирию. Первая – разрыв социального контракта между правительство и обществом, который привел к различным арабским мятежам. Второй – интенсификация борьбы за региональное доминирование между Ираном и несколькими арабскими государствами, в первую очередь, Саудовской Аравией. Третий – растущая пропасть между суннитами и шиитами, в первую очередь, в Ливане и Ираке, последствия чего все больше и больше ощущаются в соседней Сирии. Четвертый – подъем политического исламизма и его последствия для светских арабских государств и секуляритских и не-мусульманских групп. Пятая – баланс между этническими группами в мульти-этнических левантийских обществах, где меньшинства, когда-то маргинализированные арабским большинством, пытаются защитить свою идентичность. В Сирии больше чем в другом любом месте, эти линии разлома угрожают социальному сцеплению общества и жизнеспособности в качестве единого государства.
Уже пролившая реки крови борьба за Сирию , как представляется, продлится еще очень и очень долго, станет многогранной и ее сложность и магнитуда будут только нарастать – наряду с нарастанием сектантской ненависти. На момент написания этой книги Асад отбивается от разрозненных мятежных групп, каждую из которых поддерживает значительный сегмент населения. Упругость и устойчивость режима Асада многих поставили в тупик, и безмерно увеличили человеческую, физическую и социальную цену конфликта. Но крах режима, если и случится, станет лишь еще одной частью в закрученной спиралью истории перегруппировок и перетасовок, осложненных влиянием региональных и международных интересов. Выход наружу долго скрываемых линий разлома и конфликтов гарантирует яростную конкуренцию между теми группами, которые пытаются сохранить свой статус , интересы и безопасность, и теми, кто воюет за возмещение, возмездие и перераспределение. Фрагментация и милитаризация оппозиции указывает на грядущие кровавые схватки за территории, ресурсы, политику, иностранный патронаж и идеологию – и это относится и к мятежникам, и к тому, что останется от режима Асада.
Нет никакой уверенности в том, что стремление к политическому представительству и правлению, которое вдохновило первоначальную народную мобилизацию и мирные протесты, переживет этот цикл насилия. Устойчивость населения уже испытана эрозией государства, войной в городских условиях, радикализацией, сектантским насилием, вынужденным перемещением населения, экономическими бедствиями и очень низкими ожиданиями на скорое разрешение конфликта. На момент написания этой работы перспектива заключения соглашения о разделении полномочий между различными этническими и религиозными группами, которое будет защищать права индивидов и меньшинств, близка к нулю. Как и в случаях других революций, те, кто ее инициировал, вряд ли выйдут из нее победителями. Как и в других гражданских войнах, те, кто усилился в результате смуты, те, кто пришел к власти в результате идеологической и сектантской мобилизации, проявят наибольшую неохоту при появлении перспективы расставания с ней.
