Президент Ирана Бани-Садр, между тем, отказывался передать Ираку территории, которые были предусмотрены в качестве компенсации за уступки Ирака Алжирскими соглашениями.
На Саддама также давил тот факт, что Иран мог легко перерубить маршруты иракского нефтяного экспорта. Так, Ирак не располагал собственными патрульными кораблями, в то время как чистки Хомейни практически не затронули ВМС Ирана, и исламская республика располагала достаточно внушительным флотом. Иранская нефть экспортировалась по двум трубопроводам. Один шел через Сирию, президента которой, Хафеза Асада, Саддам обвинил в организации заговора против своей персоны (Сирия перекрыла таки иракский трубопровод – в 1982 году). Второй шел через иракский Курдистан в Турцию.
Таким образом баасисты, вернее та их часть, которая продемонстрировала верность Саддаму и пережила чистки, чувствовали себя уязвимыми на двух фронтах. С одной стороны, для внешнего врага – Ирана – не составляло никакого труда организовать масштабную кампанию террора и диверсий – как на курдских, так и на шиитских территориях. С другой стороны, этот саботаж мог привести к прекращению нефтяного экспорта, и, тем самым, финансирования режима. Саддам мог пойти на компромисс и выжидать. Выжидание, однако, могло закончиться укреплением и усилением власти аятолл, и – худший из возможных сценариев – восстановлением отношений с США, а вместе с ними – и поставок американского оружия.
иракские беженцы
6-7 сентября иракские части начали занимать территории, отведенные Ираку по Алжирскому соглашению. Тегеран ответил артиллерийским обстрелом приграничных иракских городов. Отсутствие серьезного иранского сопротивления, по всей видимости, окончательно убедило Саддама в необходимости немедленных решительных действий. 17 сентября он выступил перед парламентом, публично порвав иракскую копию Алжирских соглашений. При этом он говорил: “Иранские лидеры разорвали эти соглашения, финансируя курдских мятежников и отказываясь вернуть Ираку его территории. Теперь мы считаем это соглашение разорванным и с нашей стороны”. Спектакль транслировался национальным ТВ Ирака. Саддам заявил, что порвав протоколы он “полностью восстановил арабский характер Шатт эль-Араб”. По реке отныне могли плавать только корабли с иракскими штурманами и только под иракским флагом. Иран был обязан выполнить это требование немедленно. Через два дня, 22 сентября, иракская авиация атаковала основные базы ВВС Ирана, а сухопутные силы перешли границу. Этот день считается официальным началом войны.
По крайней мере, на начальном этапе цели Ирака были ограничены. Он хотел добиться полного контроля над Шатт эль-Араб, возвращения трех островов в Заливе арабам и получения небольших участков территории, обещанных ему Алжирскими соглашениями. С этой целью Ирак готовился оккупировать провинцию Хузестан. В случае захвата Хорремшехра и Абадана на юге, Ахваза и Дезфула на севере, Ирак фактически отрезал Иран от Шатт эль-Араб. Ирак, возможно, собирался удерживать Хузестан до тех пор, пока аятоллы не согласятся с его условиями, или пока режим не рухнет и не будет заменен на более дружественный. Вероятность переворота в случае войны казалась весьма высокой.
В середине сентября иранская армия находилась в ужасающем состоянии. В ней осталось всего 170 тысяч человек – менее половины численности шахской армии. Все 300 иранских генералов были либо смещены со своих постов, либо бежали из страны. 12 тысяч офицеров были убраны из армии в результате чисток. Большинство дорогого западного военного оборудования регулярно не обслуживалось и частично пришло в негодность. Система радарных станций не функционировала после того, как Иран покинул американский технический персонал.
