Французские силы безопасности и армия готовятся к возможным масштабным беспорядкам и мятежам, в разных частях страны.
Французская разведка предупреждает, что возможна ракетная атака против гражданского авиалайнера. Источник в силах безопасности заявил корреспонденту The Telegraph: “Авиалинии предупреждены о вероятности атаки с применением противотанковой ракеты. Но пилоты не знают, как совершить уклоняющийся маневр”.
Армия разрабатывает планы “реапроприации суверенной территории” – восстановление контроля государства в кварталах, чье население враждебно по отношению к силам безопасности, и где можно с легкостью раздобыть огнестрельное оружие.
Тот же источник говорит: “Есть много отчужденных и озлобленных детей иммигрантов в четвертом поколении и перспектива радикализации постоянно растет. Идея о том, что атаки , подобные той, что пытались совершить в поезде – дело рук одиночек не имеет под собой оснований. Мы имеем дело с хорошо организованной сетью воинствующих исламистов, которые инициировали кампанию насилия, и намерены ее интенсифицировать”.
Автоматы Калашникова и РПГ доступны во Франции. Многие были ввезены в страну после развала Югославии и балканских войн. Много оружие завезено из Ливии – в результате кооперации криминальных и террористических групп.
Выстрел противотанковой ракеты по взлетающему самолету, с полными топливными бакам, может иметь катастрофические последствия. В 2010 году полиция конфисковала, вместе с несколькими тоннами каннабиса, противотанковую ракету. Главный французский аэропорт, Шарль де Голль, находится в непосредственной близости от Русси – района известного наркоторговлей и вспышками насилия.
Французский агент заявил журналу Canard Enchaîné: “Надвигается 9/11 на французский лад – и спецслужбы будут просто зрителями”.
Другой агент говорит: “Нам пока невероятно везло. Пассажиры в поезде нейтрализовали одного террориста, другой случайно выстрелил себе в ногу и вызвал скорую, третий не смог взорвать химическую фабрику. Без этих удач , цена. которую нам пришлось платить, была бы куда выше. И мы ничего не можем изменить. Мы достигли крайних пределов того, что мы в состоянии сделать – законодательной, финансовой и организационной точек зрения”.
