Среди государств, затронутых нынешним беспорядком, явно различаются два типа. С одной стороны, есть вечные кластеры цивилизаций. Это места, которые были, в том или ином виде государства вплоть до античности, и потому сумели развить стойкие формы секуляристской идентичности, которые поднялись над этносом и религией. В этой категории более всего выделяются Марокко, Египет и Тунис. Если взглянут на карту римских поселений вдоль североафриканского побережья, можно осознать, что они сосредоточены именно на территории этих стран – в то время как гигантские территории от Алжира до Ливии практически пустынны. Другими словами, Марокко, Тунис и Египет исторически определяемы. Какие бы изменения, перевороты и мятежи они не испытали в ходе Арабской Весны, их идентичность в качестве государств никогда не были под вопросом. Таким образом, проблемами этих стран было кто правит, и какой вид правительства в них должен существовать, не вопрос о том, возможно ли там вообще государство и центральное правительство.
Вторая группа государств Ближнего Востока значительно более нестабильна. Они приняли форму куда более неопределенных географических выражений и гораздо более слабой идентичности – и на деле, многие из этих идентичностей были просто изобретены европейскими империалистами. Наиболее ярко это отражается в истории Ливии, Сирии и Ирака. Поскольку их идентичность крайне хрупка, потребовались наиболее удушающие формы авторитаризма просто для того, чтобы они не развалились. Это и является коренной причиной экстремальной природы режимов Каддафи, Ассада и Хусссейна, практиковавших уровни репрессий гораздо более жестокие, чем Хосни Мубарак в Египте и ли Бен Али в Тунисе. Алжир, такое же искусственное государство, было на деле изобретено французами. Оно на протяжении долгих лет испытывало стерильное и авторитарное правление, а сейчас столкнулось с неопределенностью, вызванной необходимостью замены престарелого Абдельазиза Бутефлика, правящего страной с 1999 года. Иордания – также очень неясное географическое выражение, но ему повезло и оно получило гениальных управленцев в виде правящей династии Хашимитов, и потрясающий уровень экономической и военной поддержки и от США, и от Израиля. Йемен может показаться древним кластером цивилизаций, но из-за своей сложной топографии всегда был разделен на несколько королевств и управление данной территорией в качестве чего-то целостного представляется практически невыполнимой задачей.
Только удушающие тоталитарные режимы в состоянии контролировать эти искусственные государства, сформированные вокруг туманных географических выражений. После коллапса эти режимы оставляют абсолютную пустоту. Между режимом наверху и расширенной семьей или племенем внизу, все промежуточные политические и социальные организации были выпотрошены подобными режимами. Тоталитаризм – единственный ответ на конец западного империализма в этих искусственных государствах, и коллапс тоталитаризма является коренной причиной нынешнего ближневосточного хаоса.
Поверх плавящегося слоя слабовыраженных географических выражений, именующих себя государствами и старого, сильно подорванного, кластера цивилизаций поднимаются туземные региональные державы – Иран, Турция и Саудовская Аравия. Иран, с одной стороны, великая и древняя цивилизация, а с другой – безжалостное и радикализованное более других псевдо-государство. На этом основана его динамическая эффективность в регионе. Персидская империя, в том или ином виде, базировалось на иранском плато с античности. Таким образом иранцы благословлены географической определенностью, подобно китайцам и индусам. Им не приходится решать проблемы политической идентичности, подобно арабам.
