Аль -Махди аль-Мунтазар – Ожидаемый Проводник. Пророк ни разу не упомянул мессию в Коране: он сам был финальным откровением. Но мессианская идея была центральной и для христианства и для иудаизма, и очень скоро появилась в исламе. В религиозных обществах, где религия играет роль политики, мессианизм стал политикой отчаяния. Религиозные власти давали божественную санкцию на социальные различия и традиции общества. При коллапсе общества дезинтеграция знакомого мира становилась предвестником самого конца истории: локальная катастрофа знаменовала собой тотальный Апокалипсис. Иудаизм, христианство и ислам – все они породили мессий. Они поднимались во времена кризиса, краха власти и традиций, неспособных ответить на вызов новых ценностей и вторгающихся армий. Карьеры мессий были скорее короткими и яростными, и заканчивались не искуплением, но миниатюрным Апокалипсисом.
Исламские мессии преуспевали ничуть не лучше, чем христианские или иудейские партнеры. Один за другим они выскакивали там, где дрогнули династии, там, где общество распалось, там, где вторглись враждебные орды. Развернутая и сложная махдистская литература выросла в хадисах. Махди будет прямым потомком пророка. У него будет такое же имя, как у пророка, и его отца будут звать Абдулла – также, как пророка. Он будет высоким, лысеющим, с коричневым, арабским строением, орлиным носом, и щелью между передними зубами. Он появится в конце того столетия, когда ислам падет в пропасть коррупции, слабости и разложения. Он восстановит ислам – точно также, как пророк распространил его, путем военного завоевания врагов аллаха. Он наполнит землю справедливостью и равенством и снизит налоги до 2,5%, рекомендованных пророком. У него не будет много времени на завоевание мира. Он будет править семь лет.
1881 год по христианскому календарю был 1298 по календарю исламскому. 13-й век ислама приближался к завершению – с бедствиями по всем фронтам. От Африки до Индии мусульманские общества не смогли приспособиться к новым технологиям и средствам связи, и казались парализованными перед лицом современной банковской системы и науки. Интеллектуалы вроде аль-Афгани исследовали источники силы кафиров, но альянсы религиозных и монархических консерваторов гарантировали, что их выводы не будут услышаны. Более мощным был призыв к возрождению, его стремление к сильному лидеру, которое столь приятно миллинариям, мечтающим об искупителе и о войне искупления. Ваххабиты Аравии избегали махдистской идеи, считая ее грязной девиацией. Но другие возрожденцы, часто под суфийским влиянием, созрели для нее. В Ливии поклонники Мухаммеда ас-Сенусси спекулировали на тему того, что именно он – Махди, и хотя тот отрицал это, он также и не покарал их за эту ересь. В западной Африке джихади Усман дан Фодио утверждал, что пророк лично явился к нему и приказал организовать шариатское государство.
В Египте и Судане влияние торговцев из Ливии и пилигримов из западной Африке разжигало народные надежды. Мухаммед Ахмед был не первым из подданных хедива, объявившим себя Махди. В 1865 Ахмед Добрый бросил вызов хедиву на Верхнем Ниле. Он призвал к свержению турок и их союзников из аль-Азхар и перераспределению собственности. Его сторонники побили камнями египетских сборщиков налогов. Были введены войска. Они разрушили целые деревни, расстреляли каждого мужчину, женщину, ребенка и животного, попавшегося им на пути. Подобно римлянам в Иудее, они засыпали землю солью, чтобы та больше не могла родить.
Мухаммед Ахмед спрашивал и своего ментора шейха Нура ад-Даима и живущих на государственные стипендии хартумских шейхов, может ли один из них оказаться Махди. Ни один из них не воспринял серьезно этот вопрос. Постепенно он осознал, что это должно быть его судьба – повести мусульманский мир к искуплению. Первый намек был виден всем: серия комет в ночном небе, знамения нового исламского столетия. Второй пришел , когда он стоял на лестнице, достраивая мавзолей своего обожаемого тестя, шейха Курейши.
