Баасистский режим Сирии, доминирующую роль в котором играл Хафез Асад, превратился в единственного надежного союзника Советского Союза среди главных стран Ближнего Востока. Первоначально, после путча 1963 года, выданного за “революцию”, Москва рассматривала новый баасистский режим с глубоким подозрением – несмотря на многочисленные заверения последнего в преданности социализму и арабскому единству. Новые правители Сирии публично поклялись сокрушить “коммунистов и прочих врагов Революции”. Москва ответила в том же духе. Советский журнал Новое Время назвал БААС “синонимом брутальности, закутанным в плащ демагогии” . Однако к маю 1964, вдохновленная национализацией текстильной и других важных отраслей индустрии, Москва начала различать “прогрессивное” и “правое” крыло в партии. Ее также привлекла бескомпромиссная анти-западная риторика нового режима. Несмотря на то, что запрет на коммунистическую партию сохранился, СССР согласился снабжать Сирию и оружием, и военными советниками.
С самого начала КГБ глубоко проникло и в МИД, и в секретные службы режима. Дипломат и адвокат Тарази Салах эд-Дин (кличка Иззат) была завербован КГБ в 1954 и превратился в агента с наибольшим стажем на советской службе. К началу 70-х он занимал пост генерального директора МИДа.Еще один высокопоставленный сановник МИДа, по кличке Карьян, был завербован в 1967. Файлы Митрохина также указывают на одно из главных проникновений в сирийскую разведку: агент Керим, завербованный в Восточном Берлине в начале 60-х. Дамаскская резидентура утверждала, что помогла ему устроиться на работу в главное гражданское разведывательное агентство – Бюро Национальной Безопасности, по возвращении в Сирию из Берлина.В 1964 Керим сыграл главную роль в операции РУХЕЙ, в ходе которой КГБ установило прослушку в офисах Бюро.
Точно также как в Иране КГБ сумело сыграть на памяти о тайных акциях ЦРУ и SIS во время путча 1953 и свержения Моссадека, так и в Сирии оно воспользовалось глубокими подозрениями левых, которые сформировались после неудачных попыток ЦРУ организовать путч против БААС в 1956/1957. В Дамаске, как и в других ближневосточных столицах, превалирующая культура теорий конспирации создавала плодородную почву для фабрикаций Службы А. Первый большой успех кампании дезинформации КГБ после “революции БААС” – “Операция Пуля”, разоблачавшая несуществующий заговор ЦРУ и западногерманской BND. Летом 1964 советский военный атташе посетил генерала Амина аль-Хафиза, главнокомандующего сирийской армии и все более доминирующую фигуру в режиме БААС. Он показал ему фальшивый доклад BND, в котором идентифицировались офицеры сирийской армии, контактирующие с BND и ЦРУ. Атташе были даны строгие инструкции – не оставлять доклад у Хафиза, под предлогом защиты безопасности источников. Тем не менее, он позволил Хафизу переписать имена офицеров и персонала ЦРУ, упомянутых в докладе. Хафизу не пришло в голову проверить аутентичность доклада. Вместо этого, он пообещал атташе держать в тайне существование доклада и “принять эффективные меры” против лиц, упомянутых в нем. Вскоре после этого КГБ послало в Бюро Национальной Безопасности письмо, в котором описывалась активность дамаскской станции ЦРУ. Письмо якобы исходило от человека с симпатиями к Америке. Офицер резидентуры также позвонил про-американскому сирийскому офицеру, и предупредил его о том, что его связи с Америкой будут вскрыты. Шокированный офицер спросил, следует ли ему обратиться в американское посольство и попросить о политическом убежище. Как и ожидало КГБ, весь разговор был прослушан Бюро. Офицер был выведен из состава сирийской делегации, направлявшейся в Москву. Его дальнейшая судьба неизвестна.
