Такие исламские мыслители предвидят версию свой религии, которая более не будет превозносить священную войну, шахидов и прелести загробной жизни. Абдаль-Хамид аль-Ансари, бывший декан факультета исламского права Университета Катара говорит: “Мне бы хотелось, чтобы религиозные ученые, через свой религиозный дискурс заставили нас любить жизнь , а не смерть”. Он рекомендует, чтобы либеральным реформаторам было дано право подавать в суд на проповедников, разжигающих ненависть. Иракский шиитский проповедник Ахмад аль-Каббанджи, между тем говорит: “Коран создан пророком Мухаммедом, но вдохновлен Аллахом”. Это является прямым разрывом с ортодоксией, которая полагает, что Коран есть прямое слово Аллаха. Middle East Media Research Institute объясняет, что Каббанджи предлагает создать фикх аль-масид (юриспруденцию значений) – код, более гибкой инструмент интерпретации шариата. Другой реформатор, Айяд Джамаль ад-Дин, шиитский проповедник из Ирака, оформил свое видение в следующую формулу: “Мы должны сделать выбор – следовать закону, созданному человеком, гражданскому коду, ратифицированному парламентом Ирака или же следовать фатвам, которые издают исламские юристы. Не стоит все приукрашивать и рассказывать о том, что ислам – религия сострадания, мира и розовой водички, и что все прекрасно”.
Также как христиане и евреи несколько столетий назад, мусульмане сегодня должны критически оценить свои сакральные тексты с целью реформы религии. И это вовсе не беспричинное требование, как демонстрирует история. Конечно, та же история показывает, что тропа к религиозной реформе может быть кровавой. К середине семнадцатого века Европа была опустошена столетием не прекращавшейся войны между католиками и протестантами. Но результатом стало возникновение пространства для по-настоящему свободного мышления, что, в конечном итоге, сделало возможным Просвещение.
Одним из самых важных свободных мыслителей того времени был Барух Спиноза, блестящий еврейский голландский философ. Для Спинозы Библия была коллекцией небрежно оформленных моральных поучений, а не Словом Божьим. Спиноза был отлучен от еврейской общины, а Реформаторская Церковь Нидерландов назвала его Tractatus Theologico-Politicus “наиболее развратной и богохульской книгой, которую когда либо видел мир”. Один из современников Спинозы, Адриан Беверланд, попал в тюрьму и был позднее выслан Голландии за то, что осмелился рассуждать о природе первородного греха. Но оба человека умерли в своих постелях. И их идеи превалируют в сегодняшних Нидерландах.
От американских президентов и госсекретарей не требуется давать лекции по нюансам исламской ортодоксии. Это ведь не слишком много – попросить у них поддержать исламскую религиозную реформу и сделать судьбу мусульманских диссидентов и реформаторов частью переговоров с союзниками (такими, как Саудовская Аравия) и врагами (такими, как Иран). Одновременно, необходимо, чтобы официальные американские представители прекратили отмывать нереформированный ислам.
У этого предложения есть прецедент. Во время холодной войны Соединенные Штаты систематически поощряли и финансировали антикоммунистических интеллектуалов, противопоставляя их марксистам и полезным идиотам из числа левых. Эти люди вскрывали грехи советской системы. В 1950 ЦРУ начали финансировать Конгресс Культурной Свободы, задачей которого была защита некоммунистических левых. Ведущие интеллектуалы – Бертран Рассел, Карл Ясперс, Жак Маритен, согласились служить почетными председателями Конгресса. Многими членами были бывшие коммунисты, самый известный из них – Артур Костлер. Они предупреждали об опасностях тоталитаризма на основании собственного опыта и переживаний. Благодаря американскому финансированию группа могла издавать ежемесячные журналы в Британии, Франции, Германии и Австралии.
