И здесь наблюдается поражающая воображение и нехарактерная преемственность от Буша к Обаме. С 2009 по 2011 пост Хьюз занимала Юдит МакХэйл. Она видела ситуацию следующим образом: “Это не война идей, это не попытка “завоевать сердца и души” иракского народа. Это усилие, направленное против небольшого но опасного меньшинства людей во всем мире, которые могут обратиться к терроризму, и которых мы, с помощью дигитальных платформ должны развернуть в другом направлении”. Сама концепция “насильственного экстремизма” подразумевает, что США совершенно не против экстремистов – пока те не переходят к насилию. Но чиновники, спекулирующие в этом направлении не видят критически важной связи между теми, кто проповедует джихад, и теми, кто этот джихад осуществляет. Та же линия суждений выводит Соединенные Штаты за рамки дискуссии о будущем ислама – в поворотный момент истории.
Американские творцы политики пользуются двумя аргументами – одним стратегическим, и одним внутриполитическим для того, чтобы уклониться от дискуссии об исламе. Они выглядят следующим образом. С одной стороны, Америка не желает рисковать своими позициями на Ближнем Востоке и в других частях света , где мусульмане составляют большинство населения. С другой стороны, страна не может позволить себе нарушить деликатное равновесие западных демократий между не-мусульманским большинством и мусульманскими меньшинствами политикой, которая будет воспринята как атака против мусульман и поощрение так называемых исламофобов. Проблема в том, что подобные аргументы становится все труднее подкреплять фактами и защищать – поскольку американские интересы на Ближнем Востоке, несмотря на всю эту осторожность находятся под ударом, а угроза воинствующего ислама на внутренней арене куда серьезнее, чем непомерно раздутая угроза исламофобии.
Соединенные Штаты не могут более отгонять неприятные мысли в надежде, что все как-то уладится само собой – на фоне эскалации джихадистского насилия и множащихся доказательств того, что существенная пропорция мусульманского населения поддерживает, по меньшей мере, некоторые из их целей (как например, введение шариата и наказание смертью еретиков и тех, кто посмел оскорбить ислам). Насилие на Ближнем Востоке и в Северной Африке нарастает с каждым днем. Значительные части Сирии и Ирака потеряны и превратились в Исламское Государство. Йемен скатился в полную анархию. Исламисты организовали сеть баз в Ливии. Джихадистская группа Боко Харам является причиной великих потрясений в северной Нигерии, а также в соседних Нигере и Камеруне.
Короче говоря, отсутствие стратегии провалилось. Коллапс страусиной позиции США продемонстрирован тем, что уже ближневосточные союзники Америки начинают прямо называть исламский экстремизм “раковой опухолью” (выражение посла ОАЭ в Соединенных Штатах) и требуют “революции” в исламском религиозном мэйнстриме ( призыв президента Египта Абедль-Фаттаха Сиси). Не лучше обстоят дела и на внутренней арене. Около 3400 граждан западных государств – многие из них молодые мужчины и женщины с многообещающим будущим сделали добровольный выбор и покинули процветающий Запад с тем, чтобы присоединиться к Исламскому Государству. Больше британских мусульман ушло добровольцами в Исламское Государство, нежели пошло на службу в британскую армию. Соединенные Штаты до этого еще не дошли, но двигаются в том же тревожном направлении. Более 50 молодых американцев попытались присоединиться к исламскому государству, и половине это удалось. Пришло время сменить курс.
