Отличие сегодняшнего дня в том, что столкновение происходит с теми, кто стал французами недавно, теми, чьи родители приехали из колоний и интегрировались во Франции. Их ненависть, их рознь, их фобии были импортированы во Францию. Конфликт сегодня – между молодыми людьми, которые чувствуют себя исключенными из общества или дискриминируемыми по признаку их происхождения. Таков был случай с братьями Коуаши (бойня в Шарли Эбдо).
Напряженность в нашей стране связана с двумя главными проблемами – наследием и историей колонизации и исламом. Чувство обиды неизменно связано с нашей новейшей историей, с деколонизацией, с войной в Алжире.
Гилан Шеврие: Расовая и религиозная напряженность , иногда даже ненависть, которые глубоко укоренились во французском обществе. Ислам претендует на место в обществе, вступая в определенную конфронтацию с государством – и подобная реальность становится все более и более превалирующей. Этот тренд относится только к наиболее видимой части мусульман, но от этого не становится менее значительным. Невозможно более игнорировать тревожное усиление влияния джихадизма и фундаментализма во Франции. Мы, конечно, не собираемся здесь приравнивать ислам к исламизму. Но мы обязаны осознать в этой точке, что пора поинтересоваться возможной целостностью различных форм проявления одной и той же религии. Мы склонны это отрицать – на фоне того, что контекст происходящего становится все более и более жестким.
Известно, что человек, совершивший атаку в Изер 26 июня находился под наблюдением в “регистре С” – в качестве члена салафитского движения. Среди таких людей трудно различить границу между исполнением религиозных требований , фундаментализмом и джихадизмом. Это направление в исламе отрицает ценности республики и ведет себя как культ. Большинство женщин в нем носят никаб и перчатки, мужчины отказываются пожимать руки женщинам, религиозные тексты толкуются буквально, в соответствии с средневековыми традициями. Мы позволили развиться такому движению внутри нашего общества, тем самым превратив в банальность модель, тотально противостоящую нашим демократическим ценностям, основанную на религиозном фанатизме который и есть база джихадизма. Чем мы занимаемся? – Взращиваем на нашей почве ненависть к нашим ценностям, что станет лишь предвестником грядущих великих опасностей?
Нам стоить помнить о том, что принятие закона о запрете на никаб в 2010 году привело к мятежам в таких местах, как Траппе и Марсель – мятежам, в ходе которых целые кварталы на несколько дней вышли из под контроля. И “минуты молчания” после трагедии в январе в некоторых школах закончились криками “Шарли, вы знали, что к этому все идет!” Коллективный рев толпы “Аллах Акбар, смерть евреям, Франция – пособник!” на про-палестинских демонстрациях – что демонстрируют подобные инциденты, кроме того, что почва радикализма куда шире, и процесс вышел далеко за рамки салафистского движения? И Партия Аборигенов (Ассоциация выходцев из колоний, с 2008 года превратившаяся в политическую партию) – чем занята она? – Созданием дискурса ненависти к Республике и ее ценностям, противопоставлением мусульман, которых якобы угнетает белое большинство, реализующее принципы “постколониального расизма” государству и созданием условий, в которых эффективное управление невозможно.
