До прошлого года Джабхат ан-Нусра была сильна в курдских районах. Ее выдавили оттуда после тяжелых боев – с одной стороны – YPG, с другой – ISIS. Фарадж и его клан присоединились к Нусре в 2011 – сразу после начала восстания. Он говорит: “В начале мы все мечтали о свободе и революции. К несчастью, народное движение не было хорошо организовано, и им манипулировали соседние государства, прежде всего, деспотии Залива – и революция превратилась в джихад”. Он говорит, что тогда, в начале, у революционеров не было иного выбора, кроме как обратиться к религиозному движению, которое было близко консервативному населению восточной Сирии. Другим мотивом была месть: “Угнетение и репрессии режима на протяжении последних 40 лет тяжелым грузом лежали у каждого на душе”.
В июле 2012 сирийская армия практически полностью эвакуировалась из трех курдских кантонов, с тем, чтобы усилить бастионы режима в других местах. Фарадж говорит: “Когда контроль перешел к курдским силам, мы почувствовали, что революция нам ничего не дала. Они были такими же угнетателями, как и режим”. Он воевал как член Нусры – до тех пор, пока она не была разгромлена YPG. После этого в его деревню пришло Исламское Государство. Членам Нусры сказали, что у них есть выбор – вступить в ISIS или уйти. Он был одним из пяти, решивших остаться – двое местных и три тунисца. В феврале этого года его послали в Ракку. В это время в деревню зашли курды: “Они сопротивлялись пять часов. Но их было всего четыре человека против тридцати. Трех тунисцев убили. Местному удалось уйти”.
К этому времени вокруг было полно иностранных боевиков – из Британии, Турции, Франции. Некоторые уже хорошо знали арабский. У Фараджа не сложилось о них хорошего впечатления: “Я знал многих боевиков из государств Залива, Европы и Австралии. Они воевали ради славы, денег, женщин. Когда мы спрашивали их, зачем они приехали из Европы они рассказывали о своей несчастной жизни, или просто о том, как им было ужасно скучно”. Многие нашли “спиритуальное счастье в исламе”, но Фарадж говорит, что как правило, это были люди, недавно перешедшие в ислам, которые плохо представляли себе принципы религии и не имели понятия о местных обычаях. Фарадж говорит, что иностранцев использовали, главным образом, для суицидных операций и пропаганды, а воевали местные.
Таков паттерн по всей территории, контролируемой Исламским Государством. Трудно сказать, сколько иностранных боевиков в тот или иной момент находятся на фронте. Курдские и иракские солдаты любят рассказывать о тяжело вооруженных наемниках из Европы и мусульманских стран, с которыми им приходится иметь дело. Такова официальная пропагандистская линия, объясняющая, почему курдская пешмерга была разбита Исламским Государством в августе прошлого года. Но я говорил с христианами и езидами, которые видели атакующих. Они сообщили, что все боевики были иракцами – их было немного, и они ехали на простых, не бронированных машинах. Есть, однако, участки фронта, которые держат иностранцы. На горе Абдуль Азиз курдский солдат показал мне записную книжку, найденную в штаб-квартире ISIS. Аккуратным почерком были перечислены арабские эквиваленты для различных русских слов. На одной странице была нарисована комната с названиями предметов на арабском. Предположительно, владельцем записной книжки был русскоязычный мусульманин с Кавказа или из Средней Азии.
