С другой стороны, эти мигранты несут с собой иные – иногда весьма радикальные версии ислама. Татары, в особенности среднего и старшего возраста, этим недовольны. В дополнение к этому, в последние пять лет узбекские власти приложили большие усилия к тому, чтобы выжить из страны, в первую очередь, из Ферганской долины, религиозных радикалов. Многие поклонники и последователи Хизб ут-Тахрир осели в России и чувствуют себя здесь весьма комфортно.
Насколько реальна салафитская угроза волго-уральскому региону? На этот счет существуют две противоположные точки зрения. Согласно первой, угроза искусственно раздувается властями, с целью сокрушения любой оппозиции. Согласно другой, угроза стремительно нарастает, и это может привести к дестабилизации региона, и, соответственно, страны в целом.
Преувеличение угрозы, равно как и игнорирование ее, мешает строительству адекватной политики в отношении ислама и мусульман. В таких случаях принято говорить, что истина лежит где-то посередине. Подобный подход, однако, представляется упрощенным. С одной стороны, за пиком напряженности, вызванным активностью радикалов в 2010-2012 последовал определенный спад в 2013-2014. За исключением атаки в Нижнекамске в волго-уральском регионе и на прилегающих территориях не было зафиксировано убийств и терактов.
В то время как на Северном Кавказе были убиты и арестованы сотни боевиков, экстремисты не сумели расширить масштаб операций в волго-уральском регионе. В дополнение к этому, мусульманская община устала от радикалов. Атака в Нижнекамске и серия кровавых терактов в Волгограде накануне Олимпийских игр вызвали возмущение среди приверженцев традиционного ислама.
Тем не менее, социально-экономические и политические причины радикализации еще предстоит устранить. Молодые мусульмане интересуются нетрадиционным исламом, в то время как ислам традиционный ассоциируется с консерватизмом и пустыми ритуалами.
Разгром салафизма, который нельзя автоматически приравнивать к экстремизму не произвел желаемых результатов. Идеологи традиционного ислама – верхушка имамов и образованных теологов осознали, что они более не могут говорить о том, что лишь ислам в его традиционной форме позволен на территории России.
В этой ситуации официальные имамы де факто предложили рассматривать ислам в качестве динамической социо-культурной системы. Муфтий Гайнутдин говорит: “Ислам развивается. Возможно модернизировать условия, в которых ислам существует в мульти-этническом и мульти-культурном окружении, не затрагивая основ религии. Я поддерживаю обновление исламского учения, тех его аспектов, что занимаются социальной сферой, гуманистическими основами человеческой жизни”.
Ситуация внутри мусульманской общины также зависит от позиции федерального центра. Власти видят сложность процессов, происходящих в мусульманской общине, и опасаются радикальных тенденций, которые могут набрать силу. Активность радикалов, регулярные террористические атаки, исламизация миграции, межэтническая напряженность, воздействие Арабской весны на российских мусульман вынуждают власти развивать связную политику, и отказаться от привычных черно-белых стереотипов. Это еще более важно на фоне предупреждений многочисленных экспертов о неизбежности надвигающегося экономического кризиса.
