Будущее шиитской системы в регионе Сайкса-Пико может принять форму в результате напряженности между качественными преимуществами и вероятностью того, что Иран не рассчитает собственных ресурсов и возможностей в продолжающейся погоне за сателлитами и плацдармами. Избыточное перенапряжение в этом контексте означает аккумуляцию излишних обязательств, за которые придется заплатить высокую цену – экономическую, военную, дипломатическую, внутриполитическую. Это может привести к ослаблению Ирана, к тому, что ему придется бросить некоторых из своих союзников. Или же Иран окажется скованным определенными обязательствами, что ограничит его свободу маневра, или отвлечет его внимание от других фронтов. Иранская экономика, по своим ресурсам, сходна с экономиками Аргентины или Мэриленда. Но он оперирует в растущем числе районов, раздираемых противоречиями. В то же время, иранский способ действий, опирающийся на местное население и прокси, сокращает стоимость участия на различных аренах. В некотором смысле, с иранской точки зрения, конфликты не являются ни раздражителем, ни препоной, но предпочтительным, или наименее невыгодным методом действий. Несмотря на это, нельзя не отметить растущих издержек (любого вида) в иранском участии на растущем количестве фронтов и его трений с Саудовской Аравией, Египтом, Израилем и Турцией, а также другими игроками. Иран постоянно вынужден разбираться в этой запутанной, взаимопереплетенной сети интересов и стратегий.
Естественным образом, на происходящее продолжают влиять великие державы. На протяжении 15 лет после окончания первой войны в Заливе Соединенные Штаты были гегемоном на Ближнем Востоке. Тем не менее, войны в Афганистане и Ирак привели к тому, что нежелание американцев нести издержки и брать на себя риски практически превратилось в постоянную в рамках регионального уравнения. Иранский ядерный вызов является хорошим примером американского нежелания брать на себя риски и издержки, равно как и результирующей несовместимости целей, и, в реальности, эрозии самих этих целей. Одновременно, американские затруднения в чтении карты ( например, Арабской Весны), выработки политики (например, относительно Асада) переводят политику в реальности. Неясно, рассматривает ли Америка под Обамой мир через призму, которая показывает фронт союзников, который необходимо усиливать и ось противников, которых необходимо ослаблять. Более того, Обама относился критически, если не сказать хуже, к союзникам (самый яркий пример – Мубарак), и , с другой стороны, умиротворяет противников – Иран. Все это разжижает ценность американского патронажа. Существует вероятность того, что Обама полагает, что ему будет дешевле достичь равновесия с противниками, нежели поддерживать союзников и их борьбу.
По все большему и большему количеству критически важных проблем – иранскому ядерному вызову, операциях в Газе, кризисе с химическим оружием в Сирии, поддержкой президента Сиси в Египте, Иерусалим и Вашингтон имеют несовпадающие точки зрения. Никто не может сказать, какова будет американская политика при следующем президенте, но американская реальность меняется таким образом, что становится опасным предположить, что то, что было до Обамы вернется после него. Америка переживает геостратегическую трансформацию. США становятся энергетически независимыми и превращаются в лидирующего экспортера энергоносителей. В дополнение к этому, меняется и американская демография, а вместе с ней – и американский взгляд на мир. Израиль должен подготовиться к эпохе, когда Америка будет меньше интересоваться им и Ближним Востоком.
Ron Tira Israeli Strategy for What Follows the Sykes-Picot Era INSS Strategy Assessment, April 2015
