Исходя из этого, можно полагать, что вопреки более поздним утверждениям египетских военачальников запрос о помощи СССР был направлен, самое позднее, 28 сентября, а скорее всего – 27, то есть через день после переворота. Таким образом, египетские акции носили упреждающий характер, и не были “реакцией” на саудовские действия. Советское правительство, со своей стороны руководствовалось знаменитым ленинским (или, если угодно, наполеоновским) принципом “сначала ввяжемся, а там разберемся”. В противоположность общепринятой канве, согласно которой Хрущев занял “выжидательную позицию” и был полностью занят разруливанием кубинского кризиса, на деле реакция советского руководства была молниеносной, энергичной и дополняющей агрессивную политику Карибском бассейне. При этом следует учитывать, что вожди СССР просто не осознавали продолжительности и масштаба той авантюры, в которую ввязывались. Пойдя на поводу у египтян, они поверили, что речь идет об ограниченной и краткосрочной операции. Один из переводчиков, летавших с первыми рейсами Ан-12, вспоминал, что ему сказали о командировке из Каира в Сану, которая продолжится несколько дней. Он провел в Йемене следующие три года.
За смелым решением предоставить египтянам транспортные самолеты с экипажами последовало еще более смелое, если не сказать, безрассудное решение о том, что советские пилоты примут участие в бомбардировках Йемена и маршрутов снабжения роялистов. Данный эпизод остается весьма смутным. Запрос был сделан во второй половине октября, вслед за падением Мариба и соответствующим расширением географических рамок египетского военного усилия. Вместо того, чтобы заниматься непосредственно Саной и окрестностями, египтяне теперь нуждались в воздушном прикрытии в 150 км к востоку от Саны и в 300 км к северу. В теории, египтяне могли попытаться справиться собственными силами – с помощью двухмоторных бомбардировщиков Ил-28. Но груз бомб, который мог нести Ил-28 оказался недостаточным для того, чтобы разрушать крепости в Йемене, а единственная взлетно-посадочная полоса в ар-Равдах, 15 км к северу от Саны – слишком опасной для постоянного использования. Использование Ил-28 пришлось отложить до создания нового военного аэропорта в Худейда, который был готов только в феврале 1963 года.
Пока этого не произошло “временно” использовались стратегические бомбардировщики Ту-16, которые только что поступили на вооружение ВВС Египта. Ту-16, с дальностью полета 4800 км не зависели от проблемной авиационной инфраструктуры Йемена – они просто вылетали с авиабазы в Каире, и сбросив бомбы, возвращались на нее. Проблема была в том, что египетские пилоты только начали осваивать новую машину, и еще долгое время не могли ее использовать ее самостоятельно. Соответственно, египтяне снова были вынуждены обратиться за помощью к СССР, и просить о том, чтобы советские инструкторы могли использоваться при выполнении боевых миссий, которые уже вообще нельзя было подать в качестве выполнения “добровольцами” “задач не-боевого характера”. Более того, большая часть налетов совершалась против маршрутов и складов снабжения роялистов, часть которых находились на территории Саудовской Аравии. С учетом того, что американцы обязывались защищать территорию королевства, речь шла о возможном прямом столкновении советских и американских пилотов. Хрущев первоначально отверг египетский запрос, коротко написав на докладе “невозможно”. Но логика разворачивающейся войны привела к тому, что “невозможно” было отменено уже к началу ноября. Эскадрилья стратегической авиации, получившая название “мубарак” по имени ее командира и будущего президента Хосни Мубарака, начала активно участвовать в боевых действиях.
