Ниже следует краткий перевод статьи Поля Сандерса в Al-Monitor. Сандерс возглавляет Center for the National Interest и был советником администрации президента Джорджа Буша.
Сандерс за неделю до указа Путина об отмене эмбарго на поставку Ирану С-300 предсказал, что именно отмена эмбарго станет первым плодом соглашений в Лозанне.
В то же время, с точки зрения Сандерса, одно дело подготовка к отмене эмбарго, которая выглядит вполне логично, другое дело – публичное заявление о намерениях в тот момент, когда переговоры еще не завершены: “Формальный президентский акт Путина не приведет ни к чему иному, кроме усложнения переговорного процесса, в особенности, с учетом аргументов скептиков в Конгрессе. Фокусирование на поставках российского оружия в Иран уже стало точкой несогласия между Ираном, США и другими партиями. Маневр Кремля может создать такую ситуацию, в которой Белый Дом займет более жесткую позицию по поставкам конвенционального оружия чем та, с которой Иран готов смириться”.
Наиболее удивителен тайминг данного решения. Глава Совета Безопасности Николай Патрушев заявил, что производителю понадобится “минимум шесть месяцев для завершения заказа”. Почему в этих условиях не вступить в негромкие переговоры с Ираном, готовить ракеты, и не издать декрет в конце июня, когда соглашение будет подписано?
Сандерс видит три возможных версии того, что случилось:
Путин давно хотел возродить сделку с Ираном, и принимая решение, особо не задумывался о возможных негативных последствиях для переговорного процесса, и не консультировался с МИДом. Тем не менее, сразу за указом последовало пространное заявление Сергея Лаврова, которое свидетельствует о том, что министр иностранных дел был готов к президентской инициативе.
Альтернативно, Путин стремится подорвать переговоры. На первый взгляд, это кажется невероятным, но русские консерваторы не видят особой выгоды в соглашениях для Москвы. Более того, они указывают на оценки российского Центробанка, согласно которым возвращение Ирана на международные нефтяные рынки обойдется российскому бюджету в 27 миллиардов долларов. Сообщение о достижении рамочного соглашения в Лозанне не породило бури триумфа в российской прессе.
Третий вариант – лидеры России оценили возможные реакции Америки, Запада и Израиля и решили идти вперед, независимо от них. В этом случае они ожидают минимального или даже позитивного воздействия на переговоры. Это несколько рискованная позиция: она предполагает слабого Обаму на переговорах с Ираном и сильного Обаму, разбирающегося с Конгрессом и Нетаниягу одновременно.
Если переговоры провалятся, в том числе и из-за русской инициативы, Россия не поддержит новые санкции. С этой точки зрения, позиции Тегерана укрепляются – Россия как бы говорит Западу – или “плохая” сделка с Ираном, или Россия вообще выходит из этой игры. Это может оказаться сильным ходом в отношении Обамы, но никак не подействует на его противников в Конгрессе, которые полагают, что Иран, при любом раскладе, не выполнит своих обязательств.
У указа также есть, как минимум, три аудитории. Первая из них – иранские муллы. Им, конечно, не понравилось, что Россия не наложила вето на решение Совета Безопасности об эмбарго на поставку оружия хути в Йемен. Русские воздержались от голосования, но теперь они могут подсластить горькую пилюлю иранским друзьям. Российским компаниям потребуется иранская доброжелательность после снятия санкций – им придется конкурировать с китайцами, индусами и европейцами. Второй аудиторией Путина являются российские консерваторы, которым президент в очередной раз доказал – для него национальные интересы страны и желание наступить на хвост Западу превыше всего. Третьей аудиторией являются потенциальные покупатели оружия, которым будет продемонстрирована российская надежность под западным давлением. И наконец, есть очень маленькая община фриков, следящих за зигзагами российской политики, которых даже нельзя назвать аудиторией, и они знают – Путин просто любит сюрпризы.
