Наиболее сконцентрировано позиция al-Shaab и союзников-исламистов была высказана в одной из редакционных статей этого издания: “Суть проблемы изменилась, она перестала быть и иракско-кувейтской конфронтацией, она превратилась в столкновение между Америкой и арабским миром. Теперь вопросы о том, кто начал войну, и был ли он прав потеряли смысл и значение. Арабы и мусульмане теперь озабочены тем, что арабское, исламское государство подверглось атаке со стороны спесивых мировых держав”. С точки зрения “Братства” – и в Египте, и в Иордании, грех приглашения в страну иностранных солдат “перевесил” грех Саддама, вторгнувшегося в Ирак. В этом, их, как всегда в случае нужды, поддерживал Коран, одна из сур которого гласит “Если кто-то пробивается по дороге Аллаха, и в то же время поддерживает дружбу с врагами Его, он – сбился с прямого пути”. С точки зрения “независимых” (от саудовских денег) исламистов, король Фахд сбился с прямого пути и воспользовался своей дружбой с врагами Аллаха ради того, чтобы воевать с арабской, исламской страной. Даже те кто считал, что Саддам заслуживает кары ( и было очень много таких), настаивали на том, что наказание должно быть получено от братьев-мусульман, а не от когорт неверных, собравшихся в пустыне Восточной Провинции.
Официально, спикер тогдашних руководителей “Братьев-Мусульман” Мамун эль-Худайби сформулировал позицию движения следующим образом: “Мы никогда не занимали про-иракской позиции, но мы делаем различие между неприятием иностранной интервенции и поддержкой Ирака”. Худайби далее писал: “Эти силы – силы неверия (куфр) – и наша ненависть к ним и их ненависть к нам продлится до скончания времен. Исламский закон не дозволяет воспользоваться помощью политеистов. На самом деле то, что происходит – это не помощь. Это – капитуляция”. Саудовских принцы, для которых речь шла о жизни и смерти, надолго запомнили подобные упражнения в популистской риторике.
“Братья-Мусульмане” и их многочисленные отростки поддержали Ирак, как бы кощунственно или нелогично это казалось бы стороннему наблюдателю. Наиболее крайним примером был палестинский ХАМАС, который в начальной период своей деятельности финансировался, большей частью , из кувейтских источников. На первом этапе ХАМАС выступил с осуждением иракского вторжения, но, почуяв настроение масс, резко поменял ориентацию и присоединился к проиракским светским группировкам – Народному Фронту Освобождения Палестины и Народному Фронту Освобождения. ХАМАС также выражал опасения того, что американцы останутся на Аравийском полуострове навсегда, и оккупируют святыни ислама.
Иорданский король Хуссейн оказался, в буквальном смысле слова, между молотом и наковальней. Историк Мартин Фейрвергер так характеризует его ситуацию: “Король оказался в ловушке его арабских обязательств, его международных обязательств и собственного желания выжить. Единственное чего он хотел – это оказаться в конце списка врагов Саддама Хуссейна. В это время плохо было быть традиционным монархом на границе с Ираком”.
