Египет, вернее, существовавший на тот момент режим в Египте, выиграл от авантюры Саддама больше всех. Египет превратился в наиболее активного защитника дома Сауд. Мубарак, опираясь на поддержку консервативных арабских режимов, смог восстановить былой египетский статус “первого среди равных”. Наиболее ярким доказательством этому стало возвращение штаб-квартиры Арабской Лиги из Туниса в Каир. По версии Мубарака, Саддам “совершил грех”, атаковав братскую арабскую страну – грех, по сравнению с которым кэмп-дэвидский договор с Израилем выглядел мелкой оплошностью.
Мнение президентского дворца, однако, не совпадало с мнением улицы. Каирский университет украшали графитти следующего содержания: “Нет Бога, кроме Аллаха, и Джордж Буш – враг Аллаха”. Режим был вынужден отложить начало учебного сезона, и страну практически ежедневно сотрясали проиракские и антиамериканские демонстрации, в которых принимали участие десятки тысяч студентов.
В то время, как на геостратегическом уровне желание Египта и Сирии – традиционных противников Саддама присоединиться к коалиции понятно, куда более удивительным, с точки зрения западного обозревателя, оказался порыв арабских масс, поддержавших Ирак, вне зависимости от официальной позиции правительств.
Египетские “Братья-Мусульмане” создали неожиданный, с точки зрения западного наблюдателя, союз с лефтистами, направленный против политики правительства, “империализма” и на поддержку Саддама. С самого начала, с 40-х годов египетские исламисты демонстрировали готовность играть по демократическим правилам, и никогда не упускали любую представлявшуюся им возможность. Насер прервал эти эксперименты, и “Братья” вернулись на политическую арену лишь при Садате – в качестве противовеса нассеристам и левым. “Братья” решили активно сотрудничать с режимом, даже предоставляли ему помощь в сдерживании наиболее радикальных исламистских элементов. Следует учитывать и тот факт, что перед войной две главные политические силы Египта – “Братья-Мусульмане” и нассеристы не были официально признаны и представлены в парламенте. “Братья” легально работали через своих союзников и марионеток, а также формируя блоки с разрешенными партиями. В 1987 был сформирован Мусульманский Альянс, в который, кроме “Братьев” входили разрешенные Рабочая и Либеральная Партии. Благодаря участию в альянсе “Братья” получили 32 места в парламенте.
Правящая Национально-Демократическая Партия Мубарака, почувствовав растущее влияние исламизма, опубликовала новую платформу, в которой объявила об “исламской самобытности египетской нации” и признала шариат “основой законодательного строя”. НДП пообещала “перестроить” общество “на основах исламского учения”. Режим благосклонно относился к деятельности “прирученных” религиозных авторитетов, таких, как великий муфтий шейх Мухаммед Сайид Тантауи и популярный проповедник Меуталли Шарауи. Те отвечали взаимностью Шарауи издал необходимую правительству фатву. В ней говорилось, что “вторжение в Кувейт было нелигитимным с религиозной точки зрения”, Еще более важно – Шарауи сослался на две примера из жизни Пророка, когда тот просил о поморщи кафиров – с тем , чтобы спасти мусульманскую общину. Мусульмане , говорил Шарауи, должны были разрешить конфликт без посторонней помощи, но поскольку они оказались не в состоянии этого сделать, просьба о внешней помощи стала неизбежной. Шарауи заявил: “Если их интересы совпадают с нашими, что в этом плохого?”
