Абдулла, во время ужина в доме семьи в Аммане объяснил, что захват Да’еш Мосула не был внезапным. На протяжении многих лет уровень коррупции в местном правительстве был таков, что джихадисты могли покупать влияние и соратников. Шейх объясняет: политика в Ираке – бизнес, семейный бизнес, в котором политики похищают миллионы и миллионы долларов, разграбляют страну. Да’еш сумел использовать эту ситуацию, представив себя в виде лучшей альтернативы коррумпированной местной власти.
На вопрос: Но кто такие Да’еш? шейх ответил: “Многие – выходцы их Тель-Афар, города, превратившегося в арену многолетней кровопролитной битвы между суннитами и шиитами. Они – бывшие баасисты. Некоторые из их после вторжения американцев в 2003 превратились в Аль-Каиду, а потом – в Да’еш. Они чувствовали себя отверженными и маргинализированнными. Да’еш возвратил им чувство собственного достоинства и собственной важности, и позволил им представить себя в виде защитников суннитов от шиитов, Ирана и Соединенных Штатов. Абдалла говорит: Нам нужно больше помощи от Америки. Смотрите, что делает Ирак. Он уже в Тикрите. Это – огромное унижение для суннитов. Так не уничтожить Да’еш. Это приведет к еще более ужасающей реакции в будущем”.
Через несколько дней после встречи с Абдаллой, Слай встретилась с шейхом Гассаном аль-Асси, лидером племени Обейди, насчитывающего 700 тысяч человек. Среди них – и сунниты, и шииты. Слай и Гассан ужинали в ресторане, принадлежащем христианам- беженцам из Багдада. Гассан также бежал в Иорданию прошлым летом, после блицкрига Да’еш в Мосуле. Джихади взорвали могилу его отца и дома обоих его братьев, которых обвинили в сотрудничестве с Малики. Гассан надеялся, что его дом не тронут – он никогда не сотрудничал ни с американцами, ни с правительством Ирака, но и его дом взорвали на прошлой неделе. Глядя на фото разрушенного дома в смартфоне, о рычал: “Ублюдки, ублюдки, ублюдки”.
В том же смартфоне – фотографии сыновей шейха Гассана. Один из них позировал, как мужская модель. Слай была поражена – для этих молодых людей, выросших в забытом богом городе Хавиджа идеалом был Дубаи, а не Да’еш.
В последний день пребывания в Иордании Слай встретилась с еще одним племенным лидером – Джабером аль-Джабери. Он когда-то был членом парламента и мог стать министром обороны. Он был наиболее откровенен: “Сунниты Ирака теперь превратились в палестинцев. Нас тоже изгнали с наших земель”. Сунниты “вычищены” шиитскими милициями из Дияла и районов, прилегающих к Багдаду. Они бегут из провинций Анбар, Ниневия и Салах эд-Дин – из-за Да’еш.
Сам Джабер махнул рукой на политику и занимается только тем, что пытается найти деньги, работу и продовольствие для членов своего племени. он говорит: “С Ираком покончено. От государства ничего не осталось. Осталось государство милиций”.
