Возрождение Священной Лиги. Венеция начала плясать вокруг правителей Европы еще до предъявления турецкого ультиматума. 10 марта дож отправил послание испанскому королю Филиппу, в котором призывал к созданию Священной Лиги. Проблема заключалась в том, что никто не верил в искренность Венеции. Дипломаты подозревали, что предлагая альянс испанцам, венецианцы вели секретные переговоры с Соколлу – так оно на самом деле и было. Если бы турки перестали угрожать, купцы Риалто тут же радостно забыли бы об “общем благе Христианства” и возобновили бы торговлю с неверными. Филипп еще помнил ликование Венеции после падения Сент-Эльмо, и для него кипрская кампания казалось удобной возможностью сконцентрироваться на Западном Средиземноморье и вернуть Тунис.
Между тем, забытый всеми Папа увидел в атаке против Кипра уникальную возможность возрождения Священной Лиги и бросился в этот проект сломя голову, поразив всех современников своей скоростью и страстью.
Первым делом, он пообещал испанскому королю галеры. В отличие от своего предшественника, он с готовностью развязал папский кошелек и оставил получателей с разинутыми ртами. Испанский посланник в Ватикане прокомментировал это в следующих выражениях: “Его Святейшество продемонстрировал верность нашей старой кастильской поговорки: Страдающий от запора помрет от диареи “.
Пий послал к Филиппу испанского священника Луиса де Торреса. Тот передал папские слова: “Турк устроил эту ссору с венецианцами, рассчитывая на то, что Ваше Величестве, занятое мориско, не сможет им помочь”. Соколлу, действительно, на это и рассчитывал, но тут сработал закон непредвиденных последствий.
Филипп всегда относился к идее Священной Лиги подозрительно. Божий бюрократ, он читал все, правил абсолютно, мыслил подозрительно и никогда не действовал спонтанно. Французский посланник писал о нем: “Он величайший лицемер нашей эпохи…Он умеет скрывать свои мысли и намерения, лучше, чем любой другой государь, и раскрывает их только в тот час, который ему наиболее подходит”. Если Селим отдал дела управления империей на откуп придворным, Филипп лично вникал в каждую мельчайшую деталь. Его медлительность вошла в поговорку. Один из его чиновников шутил: “Если нам придется ждать смерти, будем надеяться, что они явится из Испании – оттуда она никогда не придет”.
Де Торрес, однако, прибыл в критический момент – на пике войны с мориско. Филипп пребывал в Кордове, лично наблюдая за ходом кампании. Турецкая угроза крепко сидела в его голове, а вся Испания была охвачена религиозной лихорадкой. В атмосфере повышенного эмоционального возбуждения расстояния сократились, и Филипп пришел к выводу, что только прямой военный вызов туркам решит проблему безопасности в Средиземноморье. Де Торрес привез с собой обещание значительных папских субсидий. Филипп, соблазненный папским задатком, “в принципе” согласился на участие в Священной Лиге, подчеркнув, однако, с характерной для него осторожностью, что условия договора должны быть тщательно и подробно обдуманы и изложены. Тем временем он выразил готовность предоставить немедленную помощь ” с теми, чтобы удовлетворить Его Святейшество и помочь Христианству в момент нужды”. Филипп сообщил, что пошлет своего адмирала Жана Андреа Дориа – бесславного уцелевшего ветерана катастрофы при Джерба с флотом галер к южным берегам Италии.
По матералам: Roger Crowley. Empires of the Sea: The Siege of Malta, the Battle of Lepanto, and the Contest for the Center of the World
