Сюда же относится необходимость заняться проблемой украинской способности отбить охоту к эскалации войны. Это означает постепенное улучшение украинской способности к самозащите. Я с самого начала выступал за предоставление оборонительных вооружений украинцам. Вооружений, в буквальном смысле оборонительных – то есть таких, используя которые, вы не можете атаковать. И речь идет, в первую очередь о вооружениях, необходимых в защите городов. Для установления политического господства над Украиной необязательно, чтобы сотни танков ездили по полям пшеницы. Необходимо оккупировать города, установить в них новую политическую власть. Защита города от внешней атаки, атака против защищаемого города, если его не сравняли с землей атомной бомбой – очень трудная задача для атакующего. Город следует рассматривать как набор укреплений, которые могут быть использованы в целях самообороны, и оружие самообороны дает в этом состязании преимущество защитникам. Когда русские атаковали Чечню, главнокомандующий российскими силами сказал, что война закончится за три дня. Они сразу атаковали столицу, и у них ушло три месяца на то, чтобы сокрушить сопротивление в городе. Во время второй мировой войны было Варшавское восстание, которое продолжалось 63 дня. Поляки с минимальным стрелковым оружием были в состоянии отбиваться от нацистов. Это значит, что вы должны брать каждое укрепление – одно за другим, и каждый дом может быть укреплением. И с современным вооружением может оказаться чрезвычайно тяжело использовать танки, артиллерию и прочее. И вы можете освободить или покорить страну лишь после того, как вы просто сравняете ее с землей. В этом случае чем отличается использование атомной бомбы? Защита городов – нечто, о чем не следует забывать.
Я предполагаю, что в нынешней обстановке, поскольку Запад решил не разжигать конфликт открытыми поставками защитных вооружений Украине, правильно было бы сказать так: в случае значительного и массивного нарушения о прекращении огня, у Запада не будет иного выхода, как поставить оборонительные вооружения. Я думаю, при любом раскладе это будет средством устрашения. В то время как Путин заведует всем этим предприятием, и является его архитектором, он не одинок. Есть группа руководителей вокруг него. Есть интеллигентные экономисты и прочие специалисты. И они тоже могут оценить возможные последствия для России того, что может превратиться в нечто затяжное и дорогостоящее, и опасное. Их расчет не окажется слишком многообещающим для России.
Итак, есть вещи, которые мы можем сделать, и, помимо этого, мы можем сделать еще одну вещь. О которой я говорил уже в феврале – а именно, чтобы мы публично заявили, и я знаю, что это вызывает полемику – в то время, как мы полностью поддерживаем длинный путь Украины к полному членству в ЕС, , мы не подразумеваем, что за этим последует украинское членство в НАТО. Если посмотреть на карту, сразу становится понятным почему. С точки зрения русских, российского восприятия мира, это будет серьезным вызовом., российскому чувству целостности и безопасности. И я думаю, что мы ничего особенного от этого не выиграем. Фактически, негласная формула “финляндизации”, из-за которой так много финнов разозлились, но я вам говорю о финляндизации, а не о Финляндии. С моей точки зрения , это необходимо сделать. И это нужно было сделать с самого начала. Если русские поймут, что их оперативные издержки только нарастают, и эти издержки порождают опасность распространения конфликта, то некоторые гарантии русским совершенно не помешают и весьма желательны.
Позвольте мне остановится на маргинальном пункте, который тем не менее, со всем этим связан. Путин и его соратники очень рассчитывают на китайскую поддержку. И они выпрыгивают из себя ради того, чтобы продемонстрировать существование “стратегических отношений”, “стратегического партнерства” между Россией и Китаем. И действительно, они правы, существует совместное упоминание о подобном согласовании. Проблема в том, что нет определения, что стоит за этим стратегическим партнерством. И, определенно, нет никаких признаков того, что китайцы намерены наполнить его сколько-нибудь существенным содержанием. В ООН они не поддержали Россию. И в частных разговорах с нами высокопоставленные официальные лица не делали никаких усилий для того, чтобы скрыть то, что они думают о применении силы русскими. Они тотально против этого. Я повторяю – тотально. Но они не против того, чтобы подписать с Россией выгодные сделки. И когда русские говорят о новых отношениях, за этим стоят новые сделки – на условиях, которые куда более выгодны китайцам, чем в прошлом. Так что есть цена и этому усилию, направленному на демонстрацию того, что Китай поддерживает Россию в ее нынешнем стратегическом приключении.
