У Захарченко – проблемы. За день до тура в Илловайск в штаб-квартире сепаратистов собралось около сотни жителей деревень района донецкого аэропорта. Они спрашивают о том, почему до сих они оказываются под перекрестным огнем, и о том, как они переживут зиму . Оксана Иванова, одна из протестующих, говорит: ” У нас нет денег, света и газа”. Она, как и большинство других жителей деревень, работала в аэропорту. Все теперь работу потеряли – “Наша деревня полностью разрушена и мы никому не нужны”. И, несмотря на это, она и другие не хотят возвращаться в Украину: “Я люблю Захарченко. Мы просто хотим, чтобы они перестали стрелять”.
От Донецка до Луганска надо ехать три часа. Но, с точки зрения сепаратистов, вы проезжаете между двумя отдельными государствами. Или даже пятью – если принимать в расчет три самопровозглашенные казачьи республики по пути. Поехав две трети пути вы замечаете, что блок-посты перестают принадлежать к ДНР и начинают принадлежать к ЛНР. Дороги и города патрулируются совершенно разными группировками мятежников – со своей, отдельной и отличной друг от друга структурой и командованием. В двух республиках требуют разные удостоверения личности, а также два различных набора аккредитаций для журналистов.
Если в Донецке можно почувствовать себя в оруэлловской антиутопии, то Луганск – настоящий пост-Апокалипсис. Два месяца город и окрестности подвергались постоянному артиллерийскому обстрелу. Обитатели на протяжении многих недель живут без электричества, телефонной связи и воды. Большинство прятались в подвалах. Сегодня практически в каждом квартале можно найти свидетельства боев: скелеты домов, здания, поврежденные артиллерийским огнем и пожарами, целые торговые центры, сожженные дотла.
В городе и в соседних деревнях люди стоят в очереди у колонок с водой, и в почтовых отделениях – в надежде получить социальные выплаты и пенсии. Стоящая в очереди на почту пожилая женщина говорит, что в июле вместо пенсии она получила килограмм риса, килограмм гречки и несколько банок тушенки и туны. На вопрос о том, на какие деньги он живет, милиционер, стоящий у входа на почту ответил: “Энтузиазм”.
Все настолько хаотично в луганской областной администрации, что по сравнению с ней правительство ДНР кажется царствием порядка. По зданию бегают группы разномастных бюрократов. Эти люди как будто бы произвольно выдернуты из прежней жизни. Откройте одну дверь – и обнаружите 22-летнего Давида Каца, бывшего студента юрфака, теперь возглавляющего отдел международных отношений судебного управления ЛНР. За другой дверью обнаружите Анатолия Хорошилова, министра туризма и спорта. Он очень занят организацией первого в истории молодого государства состязания по армрестлингу.
Над всем этим восседает Игорь Плотницкий, премьер-министр Луганской Народной Республики. Он выглядит, как “Крестный Отец” плюс брежневские брови. Теоретически, мятежникам стоит объединить свои республики, ресурсы, административные и военные структуры. Но Плотницкий настаивает на том, что у Луганска будет отдельная система власти. Он говорит : “У нас совершенно ясное понимание того, что речь идет о двух республиках, двух отдельных республиках”.
Плотницкий не хочет говорить о том, как ЛНР финансирует свой бюджет и социальные программы. Он не хочет говорить об объемах экономики ЛНР “из соображений безопасности”. На прямой вопрос о том, откуда у ЛНР деньги, Плотницкий напоминает о сцене из “Буратино”: “Буратино спросил: А откуда вы берете деньги? И ответ был – из больших кошельков. Шутка”.
