С момента возникновения ДНР успели смениться несколько групп лидеров и руководителей. Этих игроков условно можно разделить на три категории: про-российские местные активисты, оппортунисты, воспользовавшиеся моментом ради славы и денег, и про-московские фигуры, пытающиеся регулировать хаос.
Один из немногих оставшихся “стариков”, переживших все чистки – Андрей Пургин, человек №2 в ДНР. Маленький человек с большим животом и ленинской бородкой, Пургин владел несколькими магазинами хозтаворов и был членом подпольной организации Донецкая Республика. . Пургин любит похвастаться всеми уголовными статьями, которые вменялись ему в вину: 109. Попытка насильственного свержения правительства. 110. Пропаганда сепаратизма. 161. разжигание межнациональной розни. На четыре с половиной года ему был запрещен выезд за рубеж.
Пургин сидит в Park Inn – это место любят и другие лидеры ДНР. Он не хочет говорить о Губареве и обсуждать, каким образом тот попал в аварию. Но, неожиданно, он согласен говорить од административной роли, которую играла и продолжает играть Москва..
Пургин говорит, что несмотря на то что Бородай, московский политический стратег, подал в отставку в августе, он продолжает на деле оставаться очень активным. Бородай – неофициальный советник руководства ДНР. Пургин говорит: “Мы активно используем Бородая для связей с российским бизнесом и политиками. Он на деле наша рука в Москве с его помощью мы пытаемся разрешить определенные проблемы. Наши русские братья – наши братья, живущие в России – здесь всегда будут встречены с пониманием”.
И Барышников, и Пургин без особого энтузиазма говорят о преемнике Бородая, бывшем командире батальона Оплот Александре Захарченко. Пургин говорит: “Захарченко был логическим выбором” – затем спешно поправляет сам себя: “Выбора не было. Был только он”. Барышников еще более жесток: “У него недостаточно интеллекта и не образования”. Профессор возмущен: “У него нет высшего образования!”.
Захарченко и несколько десятков его помощников едут в Илловайск, железнодорожный городок в 20 км от Донецка, оказавшийся в центре самых тяжелых боев. Зима стремительно надвигается, и Илловайск в ужасном положении. По всему городу дома разбиты артиллерийским огнем, крыши снесены. Жители рассказывают, что большую часть лета провели в подвалах. Больница в центре города перестала работать в середине августа – персонал не мог попасть на работу.
Лопоухий и широкогрудый Захарченко все еще выглядит как полевой командир. Он с трудом усваивает проворство, необходимое выборному политику. Во время организованного тура он неуклюже играет с детьми в детском саду – на камеры, затем неловко целует некоторых из них. У него начинаются проблемы, когда его атакует группа старушек. Старушки хотят знать, когда им починят дома и крыши, когда начнут платить пенсии. Во время встречи с школьниками выпускник рассказывает ему о намерении учиться в университете на территории, контролируемой Киевом. В ответ Захарченко выдает пространный монолог, суть которого заключается в том, что еще исторически недавно, при Екатерине Великой, город был частью России.
