Беглец оказался бесценной находкой для Ла Валетта, настоящим кладезем информации о том, что происходит в штабе Мустафа-Паши. Ему было 55 лет и турки звали его Мехмет бен Давид. На самом деле его имя было Филипп Ласкарис, и он был потомком знатной греческой семьи с Пелопоннеса. Турки захватили его еще ребенком и обратили в ислам. Он играл значительную роль в планировании Мустафа-Паши. Став свидетелем героической обороны Сен-Эльмоон почувствовал , что “его сердце тронул Святой Дух и решил вернуться к католической вере”.
Ласкарис изложил Ла Валетту план атаки Сенглеа, пункт за пунктом. Для того, чтобы напасть на западный, менее защищенный фланг, и при этом не пытаться проводить свой флот в гавань под огнем христианской артиллерии, паша распорядился перетащить посуху шлюпки и лодки, с помощью которых турецкий десант должен был высадиться у Спура. Лодки должны были протащить вокруг подножия горы Шиберрас в устье бухты за Сенглеа. Информация была по-настоящему бесценной, и защитники предприняли энергичные контрмеры.
Одновременно, турецкое предприятие пережило еще один сильный и болезненный удар. Ночью 3 июля длинная колонна темных фигур крадучись пробиралась по мальтийскому ландшафту. Колонна шла по пыльному лабиринту тропинок в обход оттоманского лагеря. Это была небольшая ударная группа, посланная доном Гарсиа на помощь Мальте. Она состояла из семисот отборных испанских солдат под командованием коменданта Сицилии маршала де Роблеса. Среди солдат было несколько рыцарей и искателей приключений, в том числе , два беглых английских католика – Иоанн Смит и Эдвар Стэнли. Колонне удалось не только незамеченной произвести высадку на Мальте, но и некоторое время скрываться в стенах Медины. После этого, также незаметно, экспедиция вышла к стенам Биргу. Предприятие было тщательно спланировано, организовано и осуществлено. Информация о продвижении колонны передавалась с помощью мальтийских гонцов, переодетых турками и системы сигнальных костров. Только один рыцарь – “очень толстый и тяжело вооруженный” – Джироламо Гравинский и 12 человек, сопровождавших его багаж, потерялись в ночи и были схвачены турками. Остальные триумфально вошли в Биргу.
Когда Мустафа-Паша понял от плененного Джироламо, о чем идет речь, его гневу не было предела: виноват был Пиала-паша, под носом кораблей которого столь значительные силы высадились и прошли незамеченными.
И Сенглеа, и Биргу, были теперь полностью отрезаны от внешнего мира. Сообщение было возможно только с помощью гонцов-пловцов. На арке, соединявшей два полуострова, спешно сооружались деревянные платформы для орудий. Сами орудия перетаскивались обратно к гавани от развалин Сен-Эльмо. Бомбардировка Сенглеа – форта Сен-Мишель и западного побережья началась 4 июля. Ла Валетт ответил тем, что послал на восстановление стен скованных по парам мусульманских рабов. Это не возымело на турок никакого действия. Некоторые из рабов стали кричать своим единоверцам за стены, чтобы те прекратили стрелять по своим. Мальтийцы неправильно интерпретировали происходящее, решив, что рабы направляют турецкий огонь. Толпа обезумивших от ярости женщин накинулась на рабов, и потащила их с проклятиями по улицам города. Рабов забили камнями до смерти.
6 июля было доказано, что информация Ласкареса корректна. Из ниоткуда в верховьях гавани появились 6 больших шлюпок. Их протащили более километра вдоль подножья горы Шиберрас с помощью быков и смазанных жиром катков. На следующий день появилось еще 6 шлюпок, к 14 июля их количество достигло 80.
Тем временем, оттоманская бомбардировка не прекращалась. Поспешность Мустафа-Паши, не разрешавшего делать передышки для того, чтобы орудия остыли, привела к катастрофическим результатам. Одно из орудий взорвалось, из- за взрыва загорелся склад пороха, гигантский взрыв склада подкинул в воздух 40 турецких солдат – все они погибли.
