За последние шесть недель цена мяса на рынке в Бишкеке подскочила на 9%. Одновременно, объем продаж упал на 40%.
Резкое падение российского рубля с начала сентября ощущается по всей Средней Азии, которая зависит от денежных переводов сезонных рабочих – равно как и от импорта. Местные валюты следуют за падением рубля, стоимость импортных товаров первой необходимости растет – и все это напоминает жителям региона о степени их зависимости от бывшего колониального хозяина.
Рубль снизился по отношению к доллару на 20% с начала текущего года – частично из-за санкций, введенных против Москвы из-за украинского кризиса. Падение ускорилось с конца сентября – после того, как цены на нефть стали падать и достигли самого низкого за последние четыре года значения. Хилый рубль тянет за собой местные валюты, и их обесценивание в некоторых случаях измеряется двузначными цифрами.
В Бишкеке цены на продовольствие выросли за 12 месяцев на 20-25%. МВФ предсказывает, что потребительские цены в Киргизстане вырастут в этом году на 8%, а в следующем – на 8,9%. Аналогичные предсказания – для Таджикистана и Казахстана.
В Киргизстане, Таджикистане и Узбекистане объем перевода средств сезонными рабочими резко снижается. В последние годы переводы наличных денег, заработанных в России, были эквивалентом 31% ВНП Киргизстана и 52% ВНП Таджикистана. Если рубль ослабляется, рабочие могут купить на него меньше долларов для отправки домой.
Олег Кузьмин, глава департамента России и СНГ в Renaissance Capital говорит: “Слабый рубль уменьшает зарплаты мигрантов, и это болезненно отражается на их странах”.
В Таджикистане цены на продукты с лета этого года выросли примерно на 10%. Для Узбекистана МВФ предсказывает “инфляцию в двухзначных цифрах”.
Единственным исключением является Туркменистан, защитивший себя эксклюзивным соглашением по поставке газа в Китай по фиксированной цене.
Российские манипуляции с рублем и падение цен на нефть загнали в тупик экономику Казахстана. Официальные лица были вынуждены снизить прогнозы на рост, пересчитать бюджет и сообщить, что тенге переоценен. Национальный Банк в феврале был вынужден был пойти на 19-процентную девальвацию. 21 октября глава Нацбанка Кайрат Келимбетов призвал население к спокойствию и пообещал, что дополнительной девальвации не будет. Инвесторы указывают на то, что то же самое он говорил и в начале года.
Алма-атинский банкир предупреждает, что “в прошлый раз Астана утратила хороший кусок доверия”, и что еще один подобный трюк будет воспринят как сигнал SOS. Банкир говорит: ” Им стоит осторожнее поступать с ожиданиями на рост здесь. Потому что это влияет на все, что происходит. Люди закупаются долларами, и держат гораздо меньше денег в тенге”. На вопрос о его личных счетах банкир ответил коротко: “Я не держу денег в тенге”.
Между тем, “таинственный инвестор” поддерживает тенге, сбрасывая сотни миллионов долларов в день. 20 октября на рынок было выброшено 600 миллионов долларов, 21 октября – 650 миллионов. Таким образом, курс поддерживается на уровне 181 тенге за доллар. Обозреватели полагают, что “инвестор” – крупная государственная компания с большими валютными резервами. Национальныйёё Банк, однако, отказывается раскрыть имя инвестора.
В Киргизстане и Таджикистане центральные банки вынуждены залезть в небогатые валютные резервы ради поддержания курса. Несмотря на эт, киргизский сом упал на 12%, таджикский сомони – на 5%. Мировой Банк ожидает в этом месяце дальнейшего снижения сомони.
Замедление в России имеет долгосрочный эффект во всей Средней Азии. Доминик Лоренц из инвестиционного банка Visor Capital в Алма-Ате говорит: “Портфельные инвесторы рассматривают регион как нечто целое. Если у вас фонд в СНГ и из России приходят плохие новости, вы выводите деньги из региона. Поэтому проблемы в России бьют по людям здесь”.
Предсказания роста ВНП значительно сократились по всему региону, хотя и не до уровней кризиса 2008-2009. Все, как представляется, зависит от Украины. По оценке ЕБРР любой сценарий ухудшения будет “иметь далеко идущие негативные последствия, вплоть до угрозы продовольственной безопасности”.
Central Asia pays the price for Russia’s tumbling ruble. Guardian, October 29, 2014
