Господство разума, понимаемое теологически и философски – главное предварительное требование для установления демократии. Что еще может быть ее легитимным источником? Вместе с ним идет метафизическая поддержка естественного права, которое предоставляет основу не только для современной науки, но и для развития конституционного правления. Примат власти в суннитском исламском мышлении подрывает любой подобный проект. Если не дозволено существование вторичных причин, невозможно развить естественное право. Если невозможно развить естественное право, невозможно заложить основы конституционного политического порядка, в котором человек, благодаря собственному разуму, создает законы, по которым управляет собой и ведет себя свободно.
Если же человек живет в мире, который он не в состоянии понять, в иррациональном мире без причинно-следственной связи, он может либо сдаться, либо впасть в отчаяние. Если человек – не политическое существо, одаренное разумом, которое в состоянии воспринять окружающий мир, к чему пытаться упорядочить политическую жизнь на основании дискуссий и представительства? В подобных обстоятельствах человек не пишет конституций, ибо конституции подразумевают, по самой своей природе, веру в стабильный внешний порядок – который входит в сферу ответственности человека, и основан на его способности сформулировать и создать рациональную форму правления. Закон есть резон, сказал Джон Куртни Мюррей, и поэтому мы обсуждаем резоны для законов. Ультимативно, закон есть разум, потому что Бог есть Логос.
Однако, если человек не в состоянии отличить доброе от дурного посредством разума, моральное основание для человеческих законов фатально извращается. На чем подобное законодательство будет основано? Если разум не Законодатель, к чему иметь законы? Человеческие законы могут быть, и именно так они воспринимаются, в качестве произвольного выражения навязывания человеческой воли, и это значит – под ними нет вообще никаких оснований, в особенности, если они противопоставляются божественной воле. Демократия не может развиться внутри эпистемологии. Если Бог не Логос, человеческий закон по определению неразумен. И тогда мы остаемся с единственно возможной формой “демократии” – один Бог, один голос. И как сказал один алжирский фундаменталист: “За Аллаха не голосуют. Аллаху повинуются”. Поскольку в ашаритском и ханбалитском исламе Бог – не Логос, нечего удивляться отсутствию демократии на политическом уровне. Это отражается в обзоре 2010 Freedom House Survey
, где в качестве “свободной” не названа ни одна арабская страна. Только Марокко, Ливан и Кувейт признаны “частично свободными”, в то время как весь остальной регион – 88% арабов , обозначен, как “несвободный”.
Проблема в том, что демократия – это ответ на вопрос, который арабский исламский мир не задает. Как заметил аналитик Эли Кедури: “В арабском мире, его политической традиции нет ничего, что могло бы сделать знакомым, или даже понятным организующие идеи конституционного и представительного правительства”. Поэтому, до изобретения в самое последнее время неологизмов, в арабском языке не было таких слов, как гражданин, демократия, сознательность или светскость. Это также объясняет почему демократия ” в идеологии исламского фундаментализма, или, если уж на то пошло, исламсктих народов – не является важной проблемой ” (Басиль Тиби). Кемаль Ататюрк, комментируя свои усилия по демократизации Турции, сказал знаменитую фразу: “Для народа, вопреки народу”.
Далее, в волюнтаризме нет существует принципа иерархической структурированности. Для него просто нет места. Нет иерархии ответственности и действий, корреспондирующих с ней – нет делегирования акций и решений наименьшему социальному объекту, который в состоянии решить ту или иную задачу, начиная с индивидуума. Аллах делает все – прямо. Аллах отвечает за все. Поэтому есть склонность делать то, что приказывают и склонность подчиняться властям. Власть равна авторитету – человеческому или божественному. Посему сила (ежели она не признана еретической) есть власть. Речь идет об “идеологии власти”, в которой разум является не более, чем слугой, слугой воли правителя. Если Бог – сила, то сила превращается в Бога. В рамках подобного взгляда происходит само-легитимация власти.
