Клейтон стал фактически главой арабской политики империи 31 октября 1914 года, когда его назначили одновременно главой разведки британской армии, главой гражданской спецслужбы в Египте и главой разведки египетской армии одновременно. С этого момента Лондон получал только одну версию разведывательных данных, только одно толкование событий вместо трех. Перед войной всего лишь артиллерийский капитан, к ее окончанию Клейтон стал генералом.
Клейтон по-отцовски руководил молодыми британскими археологами и ориенталистами, стекавшимися в Каир, чтобы служить в разведке под его руководством. Для них он был олицетворением компетентности и “тертого калача”, знающего свое дело.
Несмотря на то, что МИД и правительство Индии периодически возражали против директив, производимых Вингейтом и Клейтоном, никто во время войны и сразу после ее окончания не ставил под вопрос их профессиональные способности и знания, основанные на опыте многолетней службы на Ближнем Востоке. Только через несколько лет после окончании войны Ллойд Джордж, опираясь на ставшие доступными документы германской стороны, смог выдвинуть тезис об их опасной некомпетентности.
Ранним признаком таковой стал доклад местного британского военного командира, генерала Максвелла, за месяц до начала войны с Турцией. Он сообщал Китченеру, что не может “получить никакой достоверной информации из Константинополя, Малой Азии и Сирии. В то же время “Восток наполнен германскими шпионами, и они получают хорошую информацию” Само правительство Египта было наполнено оттоманскими шпионами, и от них не смогли избавиться до 1916 года, когда чисткой занялся присланный Лондоном Виндхэм Дидс.
Если Максвелл хотя бы проявил честность и признал, что разведывательной информации у него нет, то Клейтон и Вингейт попали в ловушку и верили, что такая информация у них есть. Вслед за Фитцморисом они полагали, что оттоманское правительство находится в руках прогерманских евреев. В конце 1914 году генерал Вингейт обвинял в войне “синдикатов евреев, финансистов и безродных интриганов”.
Вингейт и его коллеги совершили ошибку обобщения и преувеличения тенденций, господствовавших в “мусульманском общественном мнении”. Сразу после начала войны Сторрс послал Максвеллу доклад, основанный на сообщении сирийского информатора: “Обитатели Сирии полны ненависти к оттоманскому режиму, поскольку они верят в то, что тот поддержит сионизм. Эти сионисты крепко связаны с Берлином и Константинополем и являются самым важным фактором в современной политической жизни Палестины”. Фальшивые слухи о том, что Берлин и турки поддерживают сионизм позднее сыграли немалую роль в решении британского кабинета издать контрдекларацию, поддерживающую сионизм.
