“Коричневая” Новороссия
Новороссия также превратилась в двигатель так называемой “русской весны”, которая утверждает, что задача происходящей “национальной революции” – не только война против Киева, но и экспорт самой себя в Россию. Этот мотив может быть определен как неофашистский. Он призывает к тоталитарной национальной революции, которая сбросит существующий режим и трансформирует общество. Он комбинирует предположительно левацкий дискурс, денонсирующий корпорации и олигархов, и фокусируется на опасностях, угрожающих выживанию нации – две особенности, характеризующие фашистские движения. Группы волонтеров, воюющих на стороне сепаратистов Донбасса, и занимающиеся идеологической войной дома демонстрируют множество фашистских символов и прославляют насилие и жертвенность. Некоторые из этих групп заявляют о своей принадлежности к практически переставшему функционировать Русскому Национальному Единству Александра Баркашова, другие присоединяются к нему от десятков более мелких групп, представляющих все вообразимые спектры неонацистской идеологии.
Дугин – также один из представителей подобного подхода,пытающийся открыть новый, идеологический фронт в войне за Новороссию. После многих лет, потраченных на проклятие либералов и “пятой колонны”, он недавно придумал новую концепцию – “шестой колонны”, под которой он понимает кремлевских модернизаторов во главе с Владиславом Сурковым, которых он обвиняет в том, что те не дают Путину начать военную кампанию в восточной Украине.
“Коричневое” прочтение Новороссии также является наиболее интернациональным. Оно связано с неким подобием неонацистского/неофашистского интернационала, готового воевать за Новороссию – по иронии судьбы, со своими крайне-правыми украинскими противниками. За тех и других воюют десятки волонтеров из Сербии, Белоруссии, Италии, Франции, Польши, Чехии, Словакии, Венгрии и балтийских государств.
Необходимо отметить, что даже русские неонацистские группировки разделились. Большинство из них поддерживают русских против украинцев, но призывают Новороссию остаться независимой и не связываться с коррумпированной Россией. Меньшинство, однако, рассматривает Евромайдан как настоящую демократическую революцию против коррумпированного режима, поддерживаемого Россией, и выступили за Украину. Так произошло в случае с некоторыми членами движения Реструкт, а также движения Русские, созданного из остатков ДПНИ Белова и скинхедов Демушкина (Славянский Союз). Часть из них присоединилась к Правому Сектору и воюет на стороне различных бригад. Это про-украинское меньшинство выступает вместе с неонацистами со всей Европы, в первую очередь Швеции, Италии, Германии и Финляндии.
Переплетение повествований и сетей
Новороссия, таким образом, оказалась уникальным резонаторным ящиком русского национализма, холя и лелея одновременно красное, белое и коричневое прочтения событий в восточной Украине. Эти три интерпретации конкурируют но также и переплетаются в определенных доктринальных элементах и организационных сетях. Антисемитизм – одна из главных доктрин, и евреев проклинают одновременно в качестве олигархов, капиталистических банкиров, врагов христианства и России, загрязняющих белую арийскую расу Европы. Антизападничество – дугой общий доктринальный элемент, но оно несколько смягчено сложными отношениями с Европой – “белый” и “коричневый” мотивы на деле демонстрируют пан-европейскую позицию – и из-за своей приверженности христианству и “власти белой расы”. Дугин бродит между “красным” и коричневым” лагерями, он верен и евразийской, и фашистской перспективам. Другие, включая Российский Императорский Легин и ряд молодежных групп, смешивают имиджи черносотнецев и неонацистов. И, наконец, “коричневый” мотив – наиболее парадоксален, так как показывает открытый разлом в неонацистской среде между про-российскими и про-украинскими группами.
