Быстро развивающийся украинский кризис влечет за собой такое повышение ставок и требует от себя такого внимания российского руководства, что он уже превратился с решающую силу, которая определит будущее страны. Он создал раздутое и и несвязное состояние стремительного движния (хотя и не обязательного имеющего линейный характер) к большой катастрофе. Многие в российское политической элите осознают, что конфронтация с Западом находится за пределами экономических возможностей страны и негативно влияет на ее модернизацию. Но эта конфронтация стала необходимым условием для для выживания коррумпированного недемократического режима , созревшего под президентом Владимиром Путиным.
Единственной стратегией, обеспечивающей саму возможность удерживать ныне занятую позицию с одновременным недопущением международной изоляцией является усиление связей между Россией и Китаем.
Термин “стратегическое партнерство” слишком размыт и не определен для того, чтобы описать отношения между Россией и Китаем. Путин недавно говорил даже о “стратегическом партнерстве России и Аргентины. Специалист по международным связям Бобо Ло предложил использовать термин “Ось Комфорта”. Но связи России и Китая в сфере безопасности не настолько жесткие, чтобы назвать их “осью”, и смысл этих связей рассматривается в Москве скорее как последняя надежда, нежели “комфорт”. Вступив в конфронтацию с Западом, Россия впала в зависимость от политической поддержки Китая. Путин довольно долго игрался с идеей модификации, улучшения и повышения российско-китайского недоальянса – на правах равных партнеров. Теперь, ему необходимо доказать особую ценность России для Китая и отвечать взаимностью на каждый неохотно выказанный знак благожелательный жест.
Это задача особенно трудна потому, что русским не удалось наладить отношения доверия с китайским руководством. Для Путина китайский метод ротации руководства – не более чем нонсенс самообезглавливания, в то время как Си Цзинпинь, возможно, видит в Путине олицетворение нездорового эгоцентризма самозваного “незаменимого лидера”. У китайцев есть все основания рассматривать оккупацию Крыма в качестве оппортунистического хода, порожденного отсутствием стратегического видения и трезвой оценкой политического риска. Этот захват загнал Путина в угол, и оставил ему только плохие варианты. Сказав это, отметим, что Китай никогда полностью не произносил своего неодобрения. С его точки зрения, безрассудство, с которым Россия бросила вызов международным нормам дает Китаю пространство для маневра в его собственных оспариваемых сферах.
Путинское стремление во всем и везде противостоять “американскому гегемонизму” и осуждать западные ценности удобно Китаю, потому что отвлекает внимание от его собственного постепенно нарастающего ревизионизма. Это особенно наглядно продемонстрировал сирийский кризис, когда Москва подставила себя под серию упреков ( получив, в виде компенсации, кредит в качестве главной силы, предотвратившей американские атаки). Украинское бедствие, однако, завело российское самовозвеличивание слишком далеко. Путин влез в конфронтацию, в которой у него нет шанса победить. А поддержка лузера – не вариант для тщательно взвешивающего каждый свой шаг Пекина.
